Пришло время открыть семейную тайну, хранимую веками моими предками и переданную мне. Тайну, универсального вкуса. Вкуса который подходит всем, не смотря на вероисповедание, пол, национальность и социальную принадлежность.

А началось все с того, что у меня заболела мама. Вынужденно легла в больницу и мы двое младших пацанов остались с отцом одни. Старшим повезло больше, разъехались кто куда, в техникум, институт, женились и вышли замуж, а нам с братишкой было только девять и восемь лет. Батя весь вечер колдовал у плиты на кухне, вращая пятилитровую кастрюлю.

— Кушать подано, садитесь жрать, — наконец-то произнес он.

Мы с братом схватили ложки побольше и устремились к столу, локтями отпихивая друг друга. Еда, а это была именно она, другого слова за счет своего малолетства я пожалуй и не подберу, была невыносима.

— Эту бурду жрать невозможно! Что это за хрень?! — сказал бы я сейчас, но тогда просто постарался пропихнуть ложкой это варево поглубже в горло, чтобы не подавиться. Васька, а он был младший и в привилегиях, просто выплюнул эту хрень обратно в тарелку. И ему за это ничего не было. Да, я забыл сказать, что мама у меня была украинка. А как готовят украинки борщи и супы... Сказка, просто сказка.

— Нда, — почесав лоб над бровью, произнес батя, — я так и знал, что не хватает ингредиентов.

Ингредиенты, слово мной нелюбимое, из-за труднопроизносимости, труднонаписуемости и труднодобываемости. Но тогда оно нас заинтересовало.

— А что это, что?! — немного заволновались мы.

— Я же сибиряк, — произнес батя, все так же задумчиво, — тайга поставляет массу ингредиентов, без которых пища не вкусна. Значит так, сейчас все спать, а завтра в лес, за ингредиентами. Не успел забрезжить рассвет, батя сыграл подъем. Проверив наши карманы на предмет печенюшек и конфет, а заодно и куска колбасы, он строго произнес — в тайгу идем, а она накормит!

Целый день, мы блудили по каким-то распадкам, от лиственницы к кедровнику, от березы к ели. Батя выдирал какую то полынь, нюхал, растирал в пальцах, смотрел на свет. Чертыхался, что не созрело. И мы блукали все дальше и дальше. Тайга, [м]ля, кормить не торопилась. Если не считать комаров и мошку, которые походу просто нами обожрались. Стемнело быстро.

— А чего по темноте в такую даль переться, здесь и заночуем, — произнес батя и начал ломать еловый лапник. Про нас он походу забыл. Мы ломали его сами. Простучав до утра зубами и умывшись росой. Вот так прям рожей по траве. Мы продолжили поиск ингредиентов, будь они не ладны. К вечеру следующего дня, батя все же нарвал, то ли лебеды, то ли крапивы, в темноте было не разобрать. И мы гордо с добычей пошли домой.

Не успели мы вернуться, батя достал из холодильника позавчерашний суп, растопил печь, покромсал кусками принесенную траву, упс, извините — ингредиенты, покрошив их в кастрюлю и разложив потом по чашкам.

Я хлебал ложкой, она дымилась в моих руках. Васька был младший и в привилегиях, поэтому он хлебал сразу ртом из тарелки и ему за это ничего не было.

— Ну как, сынки, вкусно? — поинтересовался батя. Я вместо ответа, протянул ему тарелку за добавкой. — Говорю же, ингредиенты, страшная сила! — докладывая мне, произнес он.

— Батя, батя! А как они называются, эти ингредиенты?! — опорожнив вторую тарелку, на будущее поинтересовался я.

— Называются они, сынок, голод. Просто голод! И в него вложен универсальный вкус всех времен и народов!

В Омутнинске 29-летний местный житель стал жертвой мошенников, потому что не удосужился позвать жену. Как сообщило областное УМВД, деньги у него увели, взломав страницу супруги в соцсетях.

По рассказу обратившегося в полицию молодого человека, ему пришло сообщение от второй половины — мол, переведи мне шесть тысяч на карту. И номер указала заботливо. Добрый супруг отправил нужную сумму, не озаботившись тем, что карта была зарегистрирована вовсе не на имя его жены. Подвох он заподозрил, лишь спросив у нее уже лично, пришли ли ей деньги. И в ответ на ее удивление забеспокоился. Отметим, что в это время, когда он прочитал просьбу "жены" и перевел деньги, оба супруга находились в одной квартире. Рядом друг с другом. Только в разных комнатах.

Папа заходит к нам с мамой на кухню:

— Я не понял... Я не чувствую запах!

Мама:

— Мож, у тя ковид?

Папа:

— Я не чувствую запах блинов, которые вы должны были делать, и не делаете!!

Кок Серега на нашем пароходе не говорил своей жене Люсе, что он судовой повар. Обтекаемое "моряк загранплавания" её вполне устраивало и дальнейшего любопытства она не проявляла.

Как-то раз в предновогодней неразберихе диспетчерская порта поставила наше судно на МорВокзал с почти свободным проходом на причал.

Серегина жена приехала в гости к мужу на пароход, где и столкнулась с ним нос к носу. Он был в высоком накрахмаленном колпаке и поварской белой куртке. Увидев своего мужа, Люся изумилась, с минуту ошарашенно молчала и, переведя дух, спросила: "Ты умеешь готовить? "

Муж утром не мог найти носки в шкафу. Застала его в майке и трусах перед шкафом, смотрел в него и жалобно так приговаривал: "Носочкииии, выходиииите! "