На запах быстро собралось мое многочисленное семейство. После непродолжительной, но эмоциональной дискуссии, было принято решение немедленно проводить рыбу в последний путь. Здесь надо пояснить — дом, в котором я живу, построен в 1903 году, мусоропровод не предусмотрен.

Поэтому процедура выноса безвременно умершей рыбы не столь тривиальна, как может показаться на первый взгляд. Оставить зловонный подарок на лестничной площадке я не решился, посчитав это бесчеловечным по отношению к соседям. Пришлось одеться и задумчиво тащиться к мусорному контейнеру во дворе. Нет нужды описывать мои эмоции в этот момент. Мне казалось, что я хороню не просто рыбу, вместе с рыбой смердело и умирало страхование, воняли медицинские и транспортные услуги, в мусорном контейнере разлагались услуги торговли, а в нашем старом дворе кучками собачьих какашек тихо лежала коммуналка и уборка московских улиц... Уже занеся руку, чтобы остервенело метнуть пакет с протухшей рыбой в ящик, я вдруг заметил, что рядом со злополучной осетриной болтается товарный чек из "Азбуки Вкуса".

Решение созрело мгновенно — сейчас я пройду 300 метров до магазина и скажу им все, что думаю.

Как был, в тренировочных штанах, шлепанцах и наброшенной на плечи куртке, я дошел до магазина все еще кипя от злости. На мой вопрос "где менеджер?" появилась симпатичная девушка в униформе. Она проводила меня в служебное помещение, постучала в дверь с табличкой "управляющий Вагин В. А." и, распахнув дверь, пропустила меня в кабинет. Я бодро шагнул внутрь, проговаривая в уме текст, который сейчас выскажу, не стесняясь в выражениях и... замер, удивленно уставившись на человека, сидящего за огромным столом.

Природа не поскупилась, создавая Вагина В. А. Двухметровый верзила с бычьей шеей, пудовыми кулачищами и румяным лицом неандертальца с любопытством разглядывал меня крошечными глазками. Добавьте к этому образу костюм от Армани, золотой Ролекс на запястье и Вы поймете, что скандалить мне немедленно расхотелось. Я молча протянул ему пакет с рыбой. Вагин В. А. поморщился, запах явно не вписывался в его кабинет. Мельком глянув на чек, кивнул на кресло и неожиданно высоким голосом произнес:

— Не беспокойтесь, это недоразумение, сейчас уладим. — После чего нажал кнопку селектора и спокойно сказал — Хаитова ко мне.

Через пару минут в кабинет постучали. Вошел толстый человек "кавказской национальности" и замер в дверях. Вагин В. А. некоторое время его молча разглядывал. Хаитову явно было неуютно, он потел, мялся, стрелял в мою сторону глазками, шмыгал носом, а в остальном вел себя скромно. Затем Вагин В. А. тихо спросил:

— Я тебе, с@ка, когда велел осетрину списать?

— Позавчера, Вал Саныч — пробормотал Хаитов густо покраснев. По плохо выбритым щекам поползли капли пота.

— А это что? — вопросил Вагин В. А. , кивнув на лежащий на столе пакет.

Хаитов явственно затрясся и залопотал нечто невразумительное про пересортицу, видимо уже понимая что последует.

Вагин В. А. откинулся в кресле, скрестил на груди руки, как в кинотеатре, и спокойно, без эмоций, но строго, сказал:

— Жри, говнюк!

Последовавшее за этим действо напомнило мне фильм ужасов — несчастный говнюк Хаитов, плакал, размазывая по физиономии слезы и сопли, давился вонючей рыбой, судорожно глотал, с полным ртом уверяя, что больше никогда в жизни... , замирал, преодолевая рвотный рефлекс и снова жрал, глотал и давился. Наконец рыба кончилась. Вагин В. А. повернулся ко мне и с улыбкой спросил:

— Вы удовлетворены, или заставить его и пакет сожрать? Деньги Вам вернут в кассе — давая понять, что представление закончилось.

Я встал, задумчиво пожал протянутую мне руку, получил 400 рублей в кассе и побрел домой думая об исключительно эффективной политике управления качеством в магазинах сети "Азбука Вкуса".

Вестник". Бюджет – чуть больше, чем 3 копейки. За харчи, одним словом.

Но настроение рабочее, поскольку команда подобралась в меру молодая, талантливая и о-о-очень креативная. Реклама строится на некоем персонаже, косящем под почтальона Печкина, только помоложе. Ходит он, значит, по городу с "толстой сумкой на ремне", потом заруливает в подъезд, бросает газету в почтовый ящик, поворачивается на камеру и произносит ключевые слова: "Мурманский Вестник" — это всегда бомба!".

И все, типа...

Начинаем выяснять, в чем же тут бомба. — Объясняем заказчику, что или от слов надо отказываться, или ящик почтовый таки взрывать! Заказчик долго потеет, сопротивляется, но уступает, и на съемке будет задействован сотрудник ФСБ с пиропатроном.

Натуру выбирали недолго и поближе к конторе (Дом Радио на Русанова, 7), чтобы не бегать далеко, нашелся вполне цивильный подъезд безо всяких там домофонов, которые были еще редкостью. Стандартная девятиэтажка. Камера устанавливается на площадку между первым и вторым этажом непосредственно на пол. На стене напротив камеры — на первом этаже – гирлянда почтовых ящиков в секциях по 4 штуки и дверцами размером 20х25 см, среди которых нашелся один незапертый. Расстояние от камеры до него примерно 8 метров. Разница по высоте сантиметров 20 (важно!)

Предполагалось: засыпать в ящик резаную газету, засунуть в него пиропатрон и аккуратно закрыть дверцу на пластилин, чтобы легче открывалась при подрыве.

Думалось: легкий хлопок пиропатрона, дверца раскрывается, обрывки газеты вместе с клубом дыма вываливаются в кадр. Все счастливы.

Между делом решили, что почтальон (его роль исполнял мой приятель Петр, профессиональный журналист, в то время работающий в этой же газете, которая, понятное дело, экономила на актерах) недостаточно динамичен в кадре. Поэтому предложили ему сделать именно ту гримасу, которую делает кот Том, когда в очередной раз пытается взорвать мышонка Джерри: полуприсев, глаза зажмурены, дурацкая улыбка и заткнутые указательными пальцами уши.

Поставили свет (3 фонаря на штативах), протянули кабель, подключили монитор. Режиссер осталась вполне довольна картинкой.

Пришел особист, красссавец, в шикарном костюме — душевный такой мужик…

Как и все они, впрочем…

Камера! Мотор! Дубль один!

Петя заходит в подъезд, бросает газету в ящик, поворачивается и приседает, заткнув пальцами уши. Дальше на монтаже из почтового ящика должен был выскочить маленький Петя, вытянуть руку, как Ильич, сказать ключевую фразу, нырнуть в ящик и – взрыв.

Особист замыкает контакт, раздается тихое шипение, легкий дымок и потом такой звук: "Пук!". Дверца конечно же не открылась.

Безудержный хохот всей группы.

Смущенный ФСБшник чешет репу и говорит:

— Ну, наверное, Вам здесь взрывпакет нужен...

Мы согласно киваем и переносим съемку на следующий день.

В том же составе, тот же реквизит. Петя в шикарном бежевом плаще за 500 баксов (уж не помню от кого), особист в подозрительно драной и засаленной телогрейке и с очень хитрыми глазами. Мы как-то не придали этому значения. А зря…

Камера! Мотор! Дубль два!

Петя заходит в подъезд, бросает газету в ящик, поворачивается и приседает, зажав пальцами уши (предполагается стопкадр), особист зажигает взрывпакет, швыряет его в ящик и отворачивается в угол площадки, сев на корточки и закрыв голову руками. Легкое недоумение в моей душе прерывается оглушительным взрывом. Это в поле взрывпакет бабахает негромко, в общем-то. А в подъезде? Правильно: уши у всех просто отключились. А потом я, оторвавшись взглядом от видоискателя камеры, как в рапиде, увидел багровое пламя с черным дымом, лениво вырвавшееся из того места, где был ящик. Оно вырвалось очень красиво. И по дороге, чтоб не скучно было, вырвало еще всю переднюю стенку почтового ящика вместе с петлями и так и не открывшейся(!) дверцей. И вся эта хрень полетела прямо в объектив камеры. И прилетела бы, если бы не разница в высоте. Аккурат в одну ступеньку ниже камеры все это и воткнулось, вырвав кусок бетона 5х8 см. Взрывной волной повалило на хрен весь свет со штативами. В подъезде темнота, дым, гарь и тихий голос режиссера: "Все живы?" В ушах звенит, так что вопрос услышали не все.

А потом опять буйный хохот съемочной группы, уже близкий к истерике, и встревоженные жильцы подъезда, еще не знающие такого слова "теракт", и острое желание перекреститься неумелыми комсомольскими пальцами, и те же хитрые глаза особиста, и облегченный выдох: "Ну, б…, повезло! ", и отчаянный вопль Пети, плащ которого оказался прожжен в 12 местах, и водка вечером в неимоверных количествах, и напиться никак не получается…

А реклама получилась… Безо всяких компьютеров. Чуть замедленный взрыв. Даже звук взяли реальный, а не из подбора. А уж Петя как был хорош со своей улыбочкой и пальцами в ушах! То, что надо!!!