Прилетел я как-то туристом в Вашинготон. Пошлялся по улицам – город, как город. Короче, иду по 21-й улице в сторону площади Адамс Морган, разглядываю карту. Вдруг, навстречу — парочка. Бабушка-божий одуванчик, и под стать ей, интеллигент-старичок, подтянутый, седой улыбчивый. Лица у обоих — счастливые, разве что не светятся — простой радостью двух очень любящих людей. Держатся за руки нежно и что-то шепчут, заглядывая друг другу в глаза. Я аж прослезился. "Вот оно как бывает-то." — думаю, — "А нам говорят — нет вечной любви... А она вот, прямо передо мной, навстречу идет. И умрут ведь вместе, в один день, как загадали, эх, как же вот такой лотерейный билет-то вытащить?..." Тут я с парочкой поравнялся и услышал, наконец, голос бабушки: “Андрей Венедиктович, хрыч Вы старый, ну, куда пялитесь-то? Вот он же, вот, морду-то Вашу поверните, ведь точно — пи[тух], на [м]лядки к своему ебарю прется! А Вы говорите, не встретим ни одного здесь!” – и в мою сторону приветливо так кивает. Ну, не подумала старая иммигрантская стерва, что я тоже по-русски понимаю.
Это потом уже мне сказали, что на Адамс Моргане все тамошние пе[тух]ы тусуются.
19 Mar 2009 | Антон |
- вверх - | << | Д А Л Е Е! | >> | 15 сразу |
Был на приеме у стоматолога. Понравилась фраза: "Что вы все анестизию делаете, совсем уже неинтересно стало работать!"
1996 год, предвыборная кампания. Борис Николаевич подходит к группе ликующих россиян и говорит женщине с младенцем на руках:
— Вот! Этот ребенок не пойдет в армию по призыву! , — намекая на свой только что изданный Указ о контрактной службе.
Давно читаю истории на этом сайте. Вот решился рассказать одну.
Дело было давно... В 1990-х. Был у нас в семье собак. С собаком по утрам надо гулять. Кто же поведет собаку гулять, как не младший ребенок в семье, особенно, если он не спит и особенно, если субботним утром взрослые заняты очень важным делом под названием: Если какая-нибудь
Лето то ли 1993го то ли 1995го – меня в тот год в отряде не было. МГУ-шный стройотряд "Спарта" под Смоленском. Работали по 12-13 часов в сутки, кормили нас на убой (каждый вечер – по пол-цыпленка на рыло) – когда я оттуда приехал после первого года, набрал мышечной массы так, что сестрица встретила округлившимися глазами – "Ой, слон вернулся". Еще год