Не смешно, банально, и проминусят, конечно, но вот захотелось поделиться.
На фоне уже поднадоевшего и затухающего яичного психоза, в последний вагончик...
Просто к теме тщеты надежд и хрупкости радостей и мечт, коротенько, не задержу.
Итак, разгар приснопапмятных голодных и холодных 90-х годов.
Знакомая платформа в дальнем Подмосковье (где рядом в паре километров в лесу наша дачка), и летом-то малолюдная, а уж сейчас, в ледяном январе, когда всего несколько мёрзлых пустых электричек там останавливаются в сутки, среди лесов, полей и снегов, она выглядит совсем непривычно — заиндевевшая, промороженная насквозь, в мрачноватой синеве быстро падающих сумерек. И ни души.
Деревянный зелёный домик, где десятки советских лет была касса, сгорел дотла ещё летом, восстанавливать его не стали. Звенящая тишина нарушается только скрипом снега у меня под ногами.
Холод пробирается в рукава, за шиворот... замёрз, устал, но... я доволен.
Моя субботняя яичная экспедиция в область увенчалась успехом, я добрался-таки от платформы до знакомого по летним дням крохотного магазинчика при птицеферме, где среди карамелек и пыльных консервов скучает целиком укутанная в шерсть дама, продающая ЯЙЦА.
ОГРОМНЫЕ, ДВУХЖЕЛТКОВЫЕ, белые — выбраковку с фермы разведения, не годные для получения цыплят.
И продают их здесь вдвое дешевле, чем в Москве в магазинах выставлены мелкие — а купить десяток-другой яиц по "отпущенным" ценам было тогда для простого молодого инженера поступком, требовавшим некоторой решимости.
Мне повезло трижды. Магазинчик работал! Яйца были! И мне, чужаку, их, без особой охоты, но продали — много, очень много!
В моей огромной корзине ДВЕНАДЦАТЬ ДЕСЯТКОВ россыпью, укутанные пледом — с решетками-поддонами их не отдавали, их не хватало тогда, ферма требовала возврат.
Я горд и счастлив, я удачно вложил значительную часть зарплаты, хорошей, но маленькой, полученной вчера, и прямо-таки тающей в руках от разгула гипер-инфляции.
Вся семья будет сыта какое-то время — и жена с маленькой дочкой, и мама, и ещё живые бабуля с дедом, руками построившим в 50-е ту самую маленькую дачу.
До входа на платформу ещё метров сто пятьдесят.
И вдруг я слышу шум приближающегося поезда. Поезд идет к Москве... и вдруг я с ужасом понимаю по звуку, что он тормозит... Да, он останавливается!
Последняя электричка пришла раньше расписания!
Бегу, как могу, ледяной воздух жжёт легкие, бегу, ещё бегу, быстрее бегу... поезд совсем рядом, он останавливается... перебегаю пути перед его носом по деревянным мосткам, в свете фар в упор — а он стоит уже, двери открылись... Остается лишь один марш лестницы на платформу, и можно запрыгнуть в первую дверь...
И на первой ступени лестницы нога попадает на лёд.
Начинаю падение затылком назад. Корзина сама собой взлетает в воздух... вперёд… И ВНИЗ.
Все 12 десятков... с размаху... о ступени... с высоты.
Свет померк. Но сознание вернулось сразу, и решение надо было принимать немедленно.
Поезд последний до завтрашнего утра, мороз, лес... и до закрытия дверей — последние секунды.
Бросил треснувшую корзину с месивом, вскочил в поезд, уселся в холодном вагоне, и, под шум его разгона, верчу в руках измазанный яйцами плед. Экспедиция не удалась. Только два своих, к счастью, остались со мной. А снаружи темно уже...
Морали нет.
Вот просто вспомнилось, как мы жили тогда.
Пойду зафигачу-ка я омлет, пожалуй...
| 29 Jan 2024 | Алан    |
| - вверх - | << | Д А Л Е Е! | >> | 15 сразу |
Я был в Кейптауне несколько раз, лет 15 назад. Тогда не так плохо все было, точнее, как обычно. Муниципальная полиция — [мав]ры, криминальная полиция — сплошь белые, двухметрового роста, с пестиком до колена в открытой кобуре, с наручниками и дубиной на поясе. Истинные арийцы. [мав]ров на Waterfont не пускали, точнее пускали в одно кафе из
Мой товарищ летал на Кубу, причем обычным экономом. Туда — обратно в самолете вместе с ожиданием взлета — посадки вышло почти 30 часов.
От этой цифры у большинства моих знакомых, да и у меня, мурашки по коже — для большинства даже 5 часов перелета до Стамбула — мучение, а тут — страшно представить.
На вопрос, что делал в полете, ответил, что читал, причем чтение ему очень помогло — правильная книга попалась.
Далее диалог:
— И что за книга?
— Шаламов, "Колымские рассказы"
— Мда.. оригинально для полета на Кубу
— Ты себе не представляешь, насколько чтение этой книги помогает в полете!
— Чем же?
— Тут же такая взаимосвязь!
Ты сидишь, выйти не можешь и тебе хреново. И ОНИ сидят, не могут выйти и им Хреново. НО есть как говорится, НЮАНС!
Однажды пришлось поехать по делам с итальянцами. Пара нас, русских, пара итальянцев. Едем. Час, два, три, четыре... Вокруг — лес, лес, лес... И тут один из этих иностранцев спрашивает:
— Тут, наверное, тигры водятся?
И не понять, всерьёз или в шутку. Ну, мы за словом в карман не лезем и объясняем:
— Нет, тут только "беарз" (медведей) много. А тигры — это вон в ту сторону (жест на восток) и примерно ещё три недели.
Итальянцы натурально выпали в осадок. Потом заявили:
— Как это можно — ехать так долго? Мы и так уже едем целую пропасть времени!
Ответ:
— Какую "пропасть"? Всего-то четыре часа! Мне, чтобы до дачи доехать, надо шесть часов. А это мы, можно сказать, ещё никуда и не уехали.
Долгое молчание. Потом один из итальянцев сказал:
— Я вообще-то с острова, у нас весь остров можно за час пешком обойти, и особо при этом не торопиться...
Ну что сказать, велика Россия...
В начальной школе моя подружка Терезка обожала индийские фильмы.
За их правдивость.
Ни одного в нашем кинотеатре не пропустила, некоторые по два раза смотрела.
И меня с собой таскала.
Я честно пыталась проникнуться, но получалось не очень, плохо монтировались с окружающей действительностью.
Один до сих