ни в коем случае нельзя тревожить зимой. Если он проснется, то будет ходить до весны и искать еду, разрушая всё на своем пути. Почему бы медведю, просто не уснуть снова? Дело в том, что он не совсем спал, чтобы просто уснуть обратно. Это состояние называют гибернацией. Это процесс замедления жизненных процессов в периоды малодоступности пищи, когда невозможно сохранять активность и высокий уровень метаболизма. Гибернация характеризуется снижением температуры тела, замедлением дыхания и сердцебиения, торможением нервной деятельности.

А еще, мы часто представляем, что хозяин леса залегает на зиму под землю в берлогу. На самом деле, бывает, что он ложится на поверхности, набросав еловые ветки и другие подходящие материалы и так ждёт пока его не засыплет снегом. При этом, температура тела у мишки под снегом держится +31 градус.

А для чего же Потапыч сосет лапу? Нам говорили, что от голода. Якобы через лапу медведь высасывает накопившийся жир и так кушает во сне. В реальности же, во время спячки у мишки на лапах нарастает новый внутренний слой кожи. Верхнюю растрескавшуюся кожу он обсасывает, теребит и объедает. Молодая кожица на лапах еще нежная. Она чешется и мерзнет, поэтому медведь облизывает подошвы горячим языком. Если увидите сосущего лапы медведя — не подходите близко, а то он засмущается и может убрать свидетелей.

язык. Дик же все время пытался меня сожрать и переставал лаять только после окрика хозяина. Изредка мы с Серегой общались через забор, при этом я вставал на лежавшие там рядом кирпичи, высунув голову над забором. Во время разговора Дик всегда пытался ухватить меня своими зубищами за морду лица, заливаясь на всю улицу злобным лаем. Да, он так и вел себя в собственном дворе, пока не выходил с него. А выходил довольно часто, поскольку как и моя Динка цепи не знал. Обычно они вдвоем и гуляли. На моей же территории (во дворе и в доме), куда они часто заходили вдвоем, Дик был моим лучшим другом. На мою Муську он внимания не обращал, как и на своих кошек, ел, что доставалось, вел себя довольно скромно, но… Лежу, бывало, вечером с книжкой на застеленной покрывалом кровати, Динка лежит где-то рядом на полу, а Дик, сидя около кровати, положит башку свою кареглазую на мою подушку и смотрит преданно мне в глаза. Чуть зазеваешься, он уже целиком лежит на кровати, развалившись у меня в ногах. Ну, дорогой гость.

Утром на работу меня провожают до самого крыльца, по дороге еще несколько собак позовут. Смех и грех…

Но как моя голова над соседским забором опять появится, Дика не унять, он, гад, моментом забывает, что он мой лучший друг и опять пытается меня сожрать. Охранник, блин…

может, даже завела бы себе такого... Если бы только кормить его можно было, как кошек, специальным кормом. А крысок мне жалко. Их я тоже совершенно не боюсь: пушистые, мяконькие и умные. В общем, зрелище кормления питона — крайне неэстетичное, и могла бы эта продавщица подождать, пока в магазине никого не будет. Но она берет из клетки белую крысу... Крысу мне жалко до слёз, но что я могу поделать: ну, куплю даже я эту, так ведь всё равно питону кого-нибудь другого скормят. И тут крыс изворачивается и изо всех сил впивается девице в палец! Сообразил, значит, что его ждёт, и не захотел обедом для питона стать. Та: "Ай! " — и рукой дёрнула. Крысюк шлёпнулся на пол. А куда ему деваться? В зоомагазине особой мебели нет, кроме прилавка и открытых стеллажей, так что поимка беглеца - только вопрос времени. Ну, крыс под прилавок шмыгнул, выскочил в зал — выиграл пять секунд, покуда покусанная девушка из-за прилавка выберется. А дальше? А на мне были ботинки с высоченной подошвой, сантиметров десять, а может, и больше, а джинсы длинные, широкие, клешёные книзу, так что частично эти ботинки прикрывали. Ну, роста я, как говорится — метр с кепкой, комплексую, ну, и добавляю себе лишние сантиметры. Так вот этот крыс окинул взглядом магазин — и вдруг как бросится ко мне! Под штанину — и взобрался на правый ботинок. И там сидит. А я крыс не боюсь и вполне даже беглецу сочувствую. Продавщица из-за прилавка выбралась — где крыс? Ищет, а найти не может. Меня спрашивает, не видела ли я, куда крыс делся. А я говорю: понятия не имею, но у меня времени нет, ловите своих крыс сами. И ушла, подволакивая правую ногу, как паралитик. Отошла от магазина подальше, чтоб не видно было, штанину поддёрнула и говорю: "Ну, что с тобой теперь делать? Можешь, конечно, пойти со мной, я в принципе не против, но имей в виду: у меня — кошки, так что, сам понимаешь, хрен редьки не слаще". И, честное слово, крыс понял! Посмотрел на меня, пискнул — видимо, "Спасибо" сказал по-крысиному, отцепился от моего ботинка и деловито потрусил куда-то к ближайшему подвалу. Где-то я слышала, что, в принципе, и белые крысы могут выжить на воле. Надеюсь, что он (или, может, она?) выжил. Прибился к какой-нибудь стае, и его не порвали и не сожрали, а приняли. Нашел себе пару... А если даже и погиб, то на воле, а не чьим-нибудь обедом. Я иногда вспоминаю его: вот наглядное доказательство того, что наша судьба — в наших собственных руках. Или лапках. Но всё-таки: как смог крыс всего за пару секунд понять, что я его не выдам?..