На радиофаке паяли всё – от простеньких приёмников до персональных компьютеров. Да-да, в те далёкие прекрасные времена, а точнее, в 1991-м году, модные тогда "Спектрумы" и "Радио-86РК" студенты радиофака не покупали готовыми, а сами паяли из отдельных шурушков-комплектующих.
Даже клавиатуры и корпуса для них делались из заранее вынесенных из столовой подносов. Ощутимая экономия бюджета получалась.
Не паяли только почему-то на радиофаке миниатюрные радиостанции
"уоки-токи" для подсказок на экзаменах. Видимо негативный опыт из гайдаевской комедии "Приключения Шурика" вызывал такое недоверие.
Однако Лёха с Женькой вопреки предрассудкам решили сломать эту традицию и собрать парочку "уоки-токи". Тем более скоро маячил зачёт по экономике – предмету непрофильному и поэтому друзьями нечасто посещаемому.
Надо сказать, что в 1991-м году экономика была наукой довольно абстрактной – старые советские учебники теряли актуальность прямо на глазах, а какова должна быть новая экономика, мало кто представлял. К слову, это и сейчас, через 20 лет, заметно. Поэтому наш экономист Юрий
Борисович по доброте душевной большинству студентов, тем, кто не сильно прогуливал, поставил зачёт автоматом. Женьке повезло, а Лёхе, увы, нет.
Но Женька вызвался Лёхе суфлировать на зачёте.
Итак, собранная пара раций была спаяна и упрятана в пустые пачки из-под сигарет "Космос" — с двух метров не отличить, только мелкие отверстия для динамика и микрофона выдавали эти чудеса студенческой мысли. Весь вечер перед зачётом друзья носились по общаге – проверяли свои шедевры, всё было ОК.
Но как гласит закон Мерфи – если какая-то неприятность может случиться, то она обязательно случится. Вот и у Лёхи прямо на зачёте отказал режим передачи. Как позже выяснилось, не вовремя подсела батарейка – на приём её ещё хватало, а вот более мощный режим передачи она уже не вытягивала.
Пришлось Женьке в дверную щель устанавливать визуальную связь с корешем, сидящем в классе, и тот в ответ кивал головой, типа, либо "давай, диктуй", либо "стой, не успеваю".
В итоге, конечно, Юрий Борисович спалил Лёху. Взяв псевдопачку
"Космоса", он укоризненно посмотрел на Лёху:
— Да-а, я был лучшего мнения о радиофаке. Изымал я подобные штучки и у химфака, и у металлургов, и у стройфака, но чтобы у студентов-радистов отказывала электроника – это нонсенс!
— Дык, непрофильный актив это, Юрий Борисович. – Лёха выдал термин, только что продиктованный ему Женькой. — Бес попутал, извините. Да и баловство это, мы обычно более серъёзные вещи паяем, "Спектрумы", например, — попытался защитить радиофак Лёха.
— Спектрумы? А это непрофильный актив? – помахал "Космосом" Юрий
Борисович и расхохотался...
— Есть зачёт! – Лёха похлопал Женьку по плечу. – Только вот что, мы должны Юрию Борисовичу "Спектрум" спаять, я обещал. И нам денежка, и ему дешевле, чем на базаре покупать. Экономическая взаимопомощь, понимаешь, экономика наших дней, блин, — Лёха расплылся в улыбке.
Вот так Лёха с Женькой начали свой совместный компьютерный бизнес. А вот
"уоки-токи" на радиофаке больше по-прежнему не паяли. Не знаю, правда, как сейчас.
Свои 5 копеек на тему списывания.
1995 год, МАМИ, ну тогда то он назывался МГААТМ, то есть автомобильного и тракторного машиностроения. В моей группе профилирующий предмет — это технология мех. обработки. Это про то, как какую либо хитрую заготовку в станок установить, что бы и обработать можно было, и что бы эта самая деталюга в лоб кому
не отлетела. Ну всякие расчеты про кривизну зуба бура, и прочее. Формулы космические и многозначные, коэффициенты поправок, расширений инструмента, материала заготовки и прочее.
Сложность в том, что преподавал эту премудрость Зав. кафедрой по фамилии
Шандров (фамилии менять не буду — это историческая личность).
Особенность этого преподавателя была в том, что он сам осознавал сложность своего предмета и пересдавать к нему можно было ходить неограниченно большое количество раз (ну не сам же он к себе допуск выписывать будет). Прийдя в первый раз сдаваться всех сажали в общий поток — тут списать еще можно было, а вот дальше... На последующих пересдачах сажал в ряд перед собой не более 3-х студентов и внимательно смотрел за процессом написания ответов на билет. За малейший взгляд куда либо — на переподготовку до следующего раза. Учили мы конечно серьезно, но 2 тома космических по длинне и смыслу формул — не для нежного ума пятикурсников. После нескольких неудачных пересдач выход был найден. В книжном магазине были закуплены обыкновенные шариковые ручки, корпус которых представлял собой в сечении восьмигранник. 8 больших удобных граней, на которые с помощью острой иголки был нанесен полный перечень формул за оба семестра. Расчет был на то, что ручку-то студент всегда вправе использовать свою, да и замена ручки во время экзамена — полное легальное право студента. Для того, чтобы списать формулу, было нужно только поймать свет от окна на грань ручки — и формула как на ладони. В то время, как если световой блик не пойман, то с 40 см уже ничего не видно. Когда Ваш покорный слуга отвечал в личном зачете на дополнительные вопросы - то тоже, выявляя свою нервозность, что на экзамене естественно, сидя перед светлыми очами, то нервно перебирал шариковые ручки и найдя подходящую, крутил ее в пальцах и якобы из памяти выводил соответствующую формулу. Эффект еще тот, когда студент
"скрипя извилиной" на глазах преподавателя вырисовывает что либо грандиозное — это не хухры-мухры или динамик под манжетом рубашки, это явная реальная заявка на то, что действительно выучил.
Хотели после получения дипломов подарить Шандрову полный курс
"технологии" на ручках — да разлетелись кто куда, так и не сложилось).
Паганель.
Навеяло рассказами о преподавателях.
Учился я во времена славные советские в одном из многочисленных военных училищ. Учился на инженера энергетика. И зачем то наше мудрое начальство решило что ну обязательно инженерам энергетикам нужна Теоретическая механика, ну вот нужна и все! И ввело полный курс данной не веселой предметины с
последующей сдачей экзамена. Наш преподаватель надо отдать ему должное понимал бесперспективность своей задачи и старался давать нам то, что может пригодиться в реальной жизни: типа расчета прочности опор мостов и разного рода конструкций на вопрос их устойчивости (спасибо отдельное ой как пригодилось на горных курортах, только правда наоборот). Но в общем-то к предмету рассказа.
Будучи человеком не просто умным а скорее Мудрым он давал массу различных ассоциаций для облегчения понимания. Запомнилась одна из них на всю жизнь.
Рассказывая о способах посадок, а там два основных — с зазором и с натягом... Так вот пример был прост и нагляден. Привожу примерно его речь:
— Курсанты! В жизни вашей все же лучше с посадка с "натягом", в этом случае вы получаете не только большее удовольствие, но и надежду на то, что место посадки еще не разработано предшествующими и можно строить какие то дальнейшие планы, в то время как посадка с зазором говорит о большом сроке эксплуатации места посадки и должно наводить вас на мысль, что не вами это сделано, не вами!. В механике же эти два способа применяются без подобных мыслей, а только лишь по условиям технических заданий.
Прошло много лет, механика забыта напрочь, но допуски и натяги помню до сих пор...
Спасибо вам, преподаватели кафедры механики, училища, которого уж нет...
История произошла в одном из московских ВУЗов в 2002 г. Я тогда подрабатывала на кафедре физики лаборанткой. Был у нас один препод, которого любила все группа. Интеллигентный тихий товарищ, лекции которого охотно слушали даже физику тихо ненавидевшие люди, очень уж он интересно рассказывал. Но был у него недостаток — пил до беспамятства и
невменяемости. Выпив, становился совсем уж тих, неразговорчив и старался на глаза никому не попадаться. И вот день экзамена по физике.
Принимает его у нашей группы программистов-второкурсников как раз этот самый преподаватель. (А мы были ещё и "вечерниками", большинству студентов за 25 и все работающие, экзамены проводились во второй половине дня). Первая партия сдала экзамен, вторая... И тут выходит преподаватель и запускает в аудиторию всех оставшихся 20+ чел, мотивируя тем что времени мало. Было уже часов семь вечера. Заходим, берем билеты, готовимся. Препод минут десять на это дело любуется, извиняется, говорит, что отойдет ненадолго. Пятнадцать минут проходит — нет его, полчаса — нет его, час... ну нет препода. Народ уже все конспекты посписывал. Сидим ждем. Одежда преподавателя осталась в аудитории вместе с дипломатом, дело было зимой. В полдевятого мы пошли искать нашего экзаменатора по темному пустому институту. Не нашли. Народ уже в тихой панике... Мы с Иркой, второй лаборанткой тихонько проставили оценки в ведомость и зачетки, старательно скопировали подпись. Кому ставить тройки группа решала методом вытягивания жребия — подставлять хорошего человека никому не хотелось.
На следующий день приходит наш препод. Мы с народом как раз стоим на дальней лестнице, курим. Там он нас и отловил. И тихо так виновато спросил:
— Ребят, а что вчера было?
— Вы, Сергей Викторович, экзамен у нас приняли.
— Да?
— Угу. Одна неявка, 7 троек, 16 четверок, остальные на пять. Ведомости сдали. Билеты в дипломате, дипломат у меня в шкафу на кафедре, сейчас отдам вместе с вещами. Только вы так больше не делайте, а то мы испугались.
— Спасибо, ребят.
Честное слово так все и было. Когда на следующем курсе нам преподавателя сменили, у всей группы была трагедия.