Принесла на днях женщина в ремонт старый видеомагнитофон, мол у нее скоро встреча со старыми коллегами, хотела посмотреть с ними старые записи, что в экспедициях снимали, а видеомагнитофон не работает. Сделайте, пожалуйста, заплачу любые деньги, даже сумму какую-то называла, ну я слова про "любые деньги" давно научился пропускать мимо ушей, поэтому взял аппарат на диагностику, на следующий день позвонил, сказал, что сделать можно, стоить будет пять тысяч, она опять про любые деньги и да-да-да, делайте.

Приходит забирать, пока я подключаю, вставляю кассету и показываю что вот — все работает, приходит еще один клиент, забрать свой телевизор, ну и стоит ждет.

Начинаю отключать ее видак со словами:

— Вот, видите? Все работает, гарантия полгода, с вас 5 тысяч.

— НЕТ! Мы с вами на другое договаривались! — очень экспрессивно заявляет эта дама.

Я поняв, к чему идет разговор и краем глаза заметив волнение следующего клиента, уже готового то ли вступиться за женщину, то ли к битве за стоимость своего заказа и выпучив глаза строго повторяю:

— А я говорю, что c вас пять тысяч!

Она не соглашается, я настаиваю, мужик уже совсем нервничает.

В итоге она кладет на приемку пятачок и пять банкнот по тысяче и объявляет:

— А я вам обещала десять тысяч!

— А я вам сказал, что ремонт стоить пять!

Ну и так далее, вплоть до того, что я ей пять по тысяче запихнул вместе с видеомагнитофоном в сумку. Но потом все равно под клавиатурой обнаружил две тысячи, которые она подсунула, когда я отвернулся.

Мужик, забирая свой заказ, очень удивлялся и приговаривал "Ох, я бы тоже вам побольше объявленной суммы предложил бы, но не знал, что у вас так принято и у меня больше денег нет".

Судьбой меня занесло в Ахен, немецкий город на границе с Бельгией и Голландией.

Вчера решил сходить по делам в Ахене. Поскольку с немецким я пока не на дружеской ноге, прихватил с собой Алладина, араба из Марокко. Тот учился два года в Харькове, знает 5 языков как и я, но у него английский, а у меня французский.

Немецкий же не знаем мы оба, ладно хоть местные немцы знают английский.

Алладин убедил меня, что дорогу он знает. И даже там уже был.

Вышли на автобусной остановке и пошли по навигатору телефона.

Великая весчь навигатор!

Через 5 км увидели развилку, на Бельгию и на Голландию.

Поняли, что что-то не то.

Германия заканчивается, а мы все ещё в активном поиске без положительных результатов.

И тут мы встретили её.

Немка!

Я это сразу определил.

Пожилая женщина с благородной сединой.

Наброско, но прилично одета. Типичные европейские черты лица.

К ней мы и обратились за помощью: "Как пройти в библиотеку? "

Араб Алладин на английском, я, естественно, на французском.

Одновременно.

На что получили исчерпывающий и лаконичный ответ:

— Хлопці, та я ж тільки приїхала!

Чтобы не мучиться над списком продуктов, которые нужно приобрести мужу, элементарно отправляю ему фотографию открытого холодильника.

Это было жарким летом с десяток лет назад.

Идём мы с дитём в поликлинику. Если спешим, то по короткому пути топаем. На нем есть неширокий такой, не сильно удобный поворотик. А на углу этого поворота стоит девушка в лёгком сарафане на тонких бретельках, повернувшись в нашу сторону открытой спиной. Я аж тормознулась. И не потому, что кто-то из нас сильно толстый, чтоб не разминуться...

У девушки плечо и вся лопатка были покрыты какой-то довольно крупной сыпью, или точнее, множеством очень подозрительных болячек размером в некрупную вишню, смазанных, похоже, фукорцином.

Признаю, испугалась — кто знает, может это по воздуху передаётся?!

Потом мы всё же продолжили движение, только осторожно (может, уйдёт, а нам к врачу по записи, на время) — чтобы ветер не поднимать.

И только в метрах трёх от девушки я поняла, что на спине у неё просто стрррашно красивая татуировка — цветущая розовая сакура.

А отойти чуть подальше, ну хоть тресни — зараза заразой, честное слово...

Бабушка перед смертью закатала свое многочисленное золото и старые золотые монеты в банки с вареньем. После сего она прожила еще лет 17, банки так и стояли в погребе. Потом она померла, квартира досталась дяде, он начал уборку и вывоз мебели, первым делом освободил погреб от старой консервации. Вынес банки на помойку, бомжи с радостью все забрали. Потом нашел дома бабушкину записную книжку, где было написано: "Кольца, серьги, золото — в вареньях". Пи[c]ец.