Как-то в Осаке, или в Иокогаме, (не помню), стояли мы на рейде в ожидании то ли погрузки, то ли разгрузки корабля.

Вечер, очередной киносеанс. Тогда на каждом корабле был свой кинотеатр, т. е. в обычной столовой каждый день, (а точнее вечер), демонстрировался какой-нибудь фильм посредством кинопроектора.

Выбор был невелик, каких-то десять-пятнадцать фильмов из фонда кино в очередном советском порту. Я закончил мореходную школу по профессии электрик-моторист, но в довесок получил образование "Кинодемонстратор". Так что пришлось заниматься и профессией киномеханика.

Так вот, закончил я показывать очередной советский шедевр, смотал пленки, уложил их на стеллажи, навел порядок и вышел из своей каморки-кинобудки в Столовую попить холодненького компотика.

Человека три-четыре смотрели местный телевизор и слегка похохатывали, глядя на экран телевизора.

Там демонстрировался фильм про маньяка с бензопилой, тогда еще новинка. Болтали на английском, но перевод был и не нужен. Ужастик, он и в Африке ужастик, пояснений особых не требовалось.

Ну что же, у меня еще часа полтора до вахты, и я решил от нечего делать составить компанию полуночникам. И это был первый киноэкстрим в моей жизни.

Зрители обсуждали детали сюжета со знанием дела, особенно кок.

— Да кто же так вспарывает брюшину? Только идиот. Надо поддевать снизу, тогда и кишочки будут целыми, и крови гораздо меньше, — делился он своими знаниями с окружающими, наблюдая очередной поворот сюжета.

— Кок, ты придержи свой опыт до завтра, как раз боцман собирается устроить свои разборки, — советовали ему коллеги, от души наслаждаясь искренним негодованием мастера-расчленителя.

Я до этого самым страшным фильмом считал "Вий" советского производства.

Но куда там до голливудских прибамбасов! Море крови, где надо и не надо, окорочка человеческие на перекус, кишки и прочие внутренности вперемешку со сценами разделки органов на всякую изысканную кухню.

"Б-ррр, какая гадость", — передернулся я и отправился готовиться к очередной вахте.

Зайдя в каюту и переодеваясь, я обратил внимание на огни сияющего порта и подумал: "А ведь совсем близко, можно и вплавь махнуть, а можно и на лодочке… Какой-нибудь ненормальный запросто может это организовать. "

Мысль промелькнула и забылась. Я, как всегда, принял вахту, сделал обход по всем необходимым механизмам и узлам, доложил дежурному механику, получил сменное задание и отправился тянуть лямку на оставшиеся часы до смены.

И вот тут меня накрыло.

Представь себе замкнутое пространство машинного отделения. Хотя пространство это с трудом можно было назвать замкнутым. Все-таки четыре этажа, и на каждом находятся необходимые механизмы и агрегаты. В рейсе все это слаженно урчит, бахает, скворчит и работает. А сейчас только паровой котел с дизель-генератором несут свою дежурную обязанность, обеспечивая судно необходимой энергией.

Все огни потушены, остались только фонари в ответственных местах для обслуживания и принятия экстренных мер. Тишина полная, за исключением отдаленного звука дизель-генератора. Изредка доносится какой-нибудь треск паровой трубы или невнятные поскрипывания и постукивания мерно покачивающегося судна.

Внутренне матерясь и ругая себя самыми последними словами, подошел к стенду с аварийными инструментами (всякие ключи, киянки, молотки, кувалды и пр.) и выбрал кувалдочку поувесистее.

"Двадцать один год балбесу, уже и армию отслужил, и всякого повидал, а в детские страшилки веришь". Примерно так я думал, но кувалдочку все-же плотнее обхватил пальцами. Так и провел почти всю вахту в постоянных оглядываниях и прослушиваниях.

И тут грохот шагов сверху. Уверенные такие, и в полной тишине даже зловещие. Да кто может спускаться в машинное отделение глубокой ночью? Я нырнул за главный двигатель и замер в ожидании развязки.

Развязка наступила через пару минут взрывом хохота с рабочего места дежурного механика.

— Я тебе говорю, прячется, как партизан, с кувалдой, только маскхалата не хватает…, — давясь от смеха, рассказывает второй помощник капитана моему дежурному механику, — Мне-то сверху все видно, кино, да и только.

Это от скуки спустился вахтенный по капитанскому мостику поболтать с коллегой в машинное отделение. Они старые друзья, вот и общались в минуты безделья.

Повеселившись и проводив друга, дежурный механик сказал:

— Ладно, Иван, сходи проверь гребной вал на наличие утечек, и буди смену. Я пока журналы заполню.

Это я запросто, и даже с удовольствием. Взлетаю в надстройку, в жилой отсек и прямиком к каюте своего сменщика. "Вхожу без стука, почти без звука", и тормошу засоню. Он зашевелился и сдавленно произнес:

— А…, ты чего это...?

Это я немного позже понял его реакцию. Представь себе картину: затемненная каюта, перед тобой чумазая и черная тень, освещаемая только синими всполохами электросварки портовых работ, гнусно улыбается, и к тому же с кувалдой на плече?

— На вахту пора, соня.

— Ванька, идиот, ты же меня внуков лишишь, бла-бла-бла! – истерично вопит сменщик.

— А ты разве женат?

— Придурок, да кто же за меня пойдет, с твоими выходками, бла-бла-бла?

Выходя из каюты, бросаю:

— Пить меньше надо!

Звон разбитого стакана об дверь закрывающейся каюты убеждает меня: "Проснулся-таки". Вот теперь можно и расслабиться, а то десять килограммов железа на плече за четыре часа кого угодно могут утомить…

В Китае бытует нестандартный подход к профессии зазывалы в бары и рестораны. Нанимают человека европейской внешности, который за счет заведения там постоянно тусит. В день ему платят 30 — 50 долларов. Китайцы считают, что если где-то отдыхают "белые", это действительно хорошее заведение.

В Петербурге жарко.

Горожане лениво перебирают свой летний гардероб и мечтают о море. Хочется внезапно наткнуться на что-то без синтепона, на что-то незаслуженно забытое или случайно завалившиеся, на что-то воздушное, подчеркивающее, скрывающее и молодящее.

Вот майка с Кобзоном на груди, вроде уже и не модная теперь, да и тогда

Каждый из нас по ходу жизни обзаводится привычками, когда полезными, а когда и не очень. Первой из упоминаемых здесь привычек я обязан шахматной секции во Дворце Пионеров — именно там я обнаружил, что стоя играю сильнее, чем сидя. Вот очень просто и наглядно: стоя я выигрываю у тех противников, которых сидя не могу одолеть. Четверть века

Мой тренер по шахматам Александр Шакаров научил меня многому. Он был для меня кумиром, и я подражал ему в самых разных вещах. Например, перенял у него необычный трюк, используемый во время чтения шахматных книг. Как известно, они содержат в себе множество диаграмм, и когда требуется обдумать позицию за чёрных, то очень удобно переворачивать