В глубоком детстве я часто любила бывать в гостях у соседки. Она была очень старенькой, за ней ухаживала её дочь. Бабушка в основном лежала, мы маленькие для неё были отдушиной. В моменты, когда ей становилось легче, она садилась в кресло, кутая ноги в плед, и начинала рассказывать истории из своей жизни. Это были истории про войну. Истории о том, как она потеряла сына, как его забрали враги, а она пообещала ему, что они ещё встретятся. Что она обязательно его найдёт. Но... Она его не нашла, хоть и пыталась, а потом время взяло своё. Время вообще — самое безжалостное, что есть на этой планете. Могло бы оно хоть немного замедлить свой ход, и они бы обязательно встретились. А так... Уже седой старик приехал, нашёл родных и могилу матери. До сих пор слезы наворачиваются, когда вспоминаю его радость, а потом отчаяние. Не успел.

Была в Италии раз пять, объездила разные города. И так нравится мне там гулять, отдыхать, обожаю эту страну. Но мужу нельзя за границу из-за работы. Говорит, уже и не хочется, рад, что может отправить нас с дочкой мир посмотреть. А я так хочу показать ему Италию! Моя мечта — съездить туда вдвоём. Вместе лопать пасту, пить вино и любоваться архитектурой.

Два моих прадеда познакомились на фронте под Москвой в 42-м. Оба прошли войну, вернулись домой живыми и практически здоровыми (один без зубов, второй без пальцев на руках (граната)), оба дошли до Берлина, после Победы вернулись домой (Украина и Тульская область) и потеряли друг друга. Однако через 20 лет их дети (мои бабушка и дедушка) поженились. Когда они знакомили родителей, прадеды узнали друг друга. Бабушка говорит, что счастливее людей, чем они в тот момент, не видела никогда. Такая вот встреча спустя время.

Оба прожили долгую счастливую жизнь, умерли в 90-х с разницей в год. Печально, но я их не застала, поэтому эту историю знаю только со слов бабушки да ее брата, одного из редакторов Книги Памяти Калининградской области.

Я жила в своё время в коммунальной квартире, и была у меня там очень интересная соседка. Ей на момент смерти было 88 лет. Когда началась война, только исполнилось 14. Отца её расстреляли сразу как еврея, мать постигла та же участь. Она, чтобы спастись, бежала и сидела несколько месяцев в подвале жилого дома, пока Одесса была в оккупации. Как она там выжила на одних крысах — одному Богу известно. Однажды дверь в подвал открылась, и на пороге она увидела человека с винтовкой в руках. Румынский солдат не тронул её, сделав вид, что не заметил, а на пол бросил черствую краюху. По словам уже пожилой соседки, ничего вкуснее в своей жизни она не ела. Однако на следующий день солдат вернулся, и ее забрали в плен. Моя соседка пережила концлагерь, весь остаток жизни носила одежду только с длинным рукавом, чтобы её татуировку не было видно. Она не любила об этом вспоминать, но говорила, что если ад существует — он был там, в Аушвице. Когда узников освободили, 16-летняя она была полностью седой. После войны осталась в Германии на долгих 40 лет, став учительницей русского языка. В родную Одессу вернулась уже после смерти мужа.