Был у меня в 90-е приятель, Серёга, капитан запаса, из ДШБ (десантно-штурмовой батальон). Был, потому что я уехал давно из этого города, надеюсь, Серёга жив и здоров.

Мы тогда оба были "временно холостыми", у обоих супруги в отъезде были, ну, отдыхали, как могли.

Как-то вышли мы с ним из кабака, по поводу возникшего в зале конфликта с ребятами, которые тогда начали чувствовать себя хозяевами жизни. А мы-то — два скромных технаря, даже без стволов, как тогда многие ходили, просто отдохнуть решили. Серёга держится спокойно, я, наоборот, подпитой же, на кураже, пытаюсь дёргаться. Ну и четверо их, нас двое, но, мы-то, ого-го!

Сразу нас бить не стали, начали претензии выставлять.

Серёга мне ещё на выходе сказал:

— Говорить буду я.

Ну он постарше меня лет на 10, да и по званию тоже, я молчу.

А он внимательно выслушал, потом достал из кармана скромную гранату Ф-1, продемонстрировал оппонентам и, вытащив чеку, сказал:

— Ребята, нас бить не рекомендуется, вдруг у меня рука разожмётся.

И такое благолепие вдруг наступило, мир-дружба-жвачка. Нас до гардероба проводили, две бутылки коньяка и кучу жратвы с собой дали, пообещали, что наш счёт оплатят, если только мы оттуда свалим, и такси вызвали.

После этого Серёга мне и сказал:

— Фигня все эти пистолеты, граната — вот вещь.

Судовождение у нас преподавал зам. Начальника пароходства Рульков Дмитрий Иванович, бывший знаменитый капитан. Пароходство — это три порта – Северный, Южный и Западный, 2 судостроительных завода, Пассажирское агенство с десятками судов, КБ, Центральная контора связи и навигации (начальник Дмитриевский – кандидат в мастера

В восьмидесятые, Соликамские лагеря подчинялись Москве, минуя областной центр — Пермь. Управление, хоть и находилось в г. Соликамск, называлось Усольлагом и объединяло все исправительные учреждения Соликамска и Ныроба. Руководил им генерал-майор Сныцерев — создатель известного "Белого Лебедя", прошедший весь путь от стрелка ВОХР до генерала. Генерал был весьма мобилен, и часто объезжал свою маленькую империю, посещая даже самые удаленные и небольшие лагеря. После обхода жилой и производственной зоны — традиционное выступление в актовом зале. Все как положено: трибуна, графинчик... А в графинчике — скажем так, не совсем вода. Генералу было о чем рассказать, поговорить любил, поэтому в течение 2-х — 3-х часовой речи, он этот графинчик вполне себе осушал. Все шло своим чередом, пока, при очередном посещении высокого гостя, в графинчик по оплошности молодого замполита не налили обычную воду. Отхлебнув из стакана, генерал поперхнулся, закашлялся и, по некотором размышлении, потребовал вызвать фельдшера, сославшись на внезапно пошатнувшееся здоровье. Фельдшер, естественно, как и все не находящиеся на постах сотрудники, присутствовал в зале, однако, метнулся он не к генералу, а в свой кабинет — за лекарством, видимо, мгновенно определив симптомы недуга. Минут через десять, генерал привычно бубнил свою речь, прихлебывая из стакана.

Дело было, как я полагаю, где-то в степной полосе фронта, стало быть, в 1942-43 гг. Иначе нашлись бы там и другие ориентиры, и высокие точки наблюдения.

Наше подразделение держит фронт почти без потерь. День, другой, третий...

У соседей — и убитые, и раненые от немецкой артиллерии, а эти — как заговоренные.

Пришел комбат к ротному поинтересоваться, как это у него так удачно получается.

А тот ему объясняет:

— Видишь, у нас полдюжины телеграфных столбов оставалось за позицией? Как мы сюда пришли, я той же ночью приказал один спилить, порезать на чурки и надставить этими обрезками оставшиеся. Были столбы по шесть метров высотой, стали по семь. И за водой в балочку я только Сидорова с ведрами отправляю, потому что у него рост — под два метра, а не метр семьдесят, как у других бойцов.

Немецкие артиллеристы считать умеют не хуже наших. Они столбы в бинокль рассмотрели, на бинокулярную сетку положили, перемножили их стандартную длину на сеточный коэффициент, получили дальность до наших позиций. И по Сидорову проверяли, наверное, на всякий случай — всё сходится. С тех пор и кладут мины с пятидесятиметровым недолетом, уже который день...