Из рассказов авиатехника Васильича.

— А вы это, давайте, располагайтесь в грузовом.

— Ты смеешься? Где? Он завален весь под потолок.

— Ну, где-нибудь с краю, там вон сиденья даже виднеются.

— Да мы задохнемся там и замерзнем.

— Не, не. Даже не так будет. Мы сначала замерзнем, а потом задохнемся.

— Да ни хрена с вами не будет, мы низко полетим.

Лететь надо было на Ан-12, впрочем, как обычно. Но в гермоотсеке нам в этот раз места не хватило. Туда сразу, как огурцы, набились какие-то попутные отцы-командиры. А мы готовились пару часов "наслаждаться" гулом двигателей, низкой температурой и отсутствием кислорода в грузовом отсеке. Но кряхтеть перестали, как только узнали, что сразу после взлета нам будут предложены элитные напитки нового урожая. Урожай, на этот раз, собрали с правого борта высотного истребителя-перехватчика.

Взлетели. Минут через двадцать пол в самолете стал горизонтальным, и мы развинтили канистру.

"Не напиваться", — предупредил старший. Хлопнули по стакану и закусили яблоками. Канистру убрали от греха, люди разбрелись по салону, а я полез в хвост, пописать в щель грузового люка. Щель оказалась ничего себе так.

Пописал, уронил туда яблоко, и стал разглядывать внизу кораблики (над морем летели). Вдруг подумал, что створки люка открываются вниз, и сразу перестал на них подпрыгивать. Пошел обратно к людям.

В салоне тем временем уже возникли клубы по интересам. В одном углу бились в карты, в другом — в шеш-беш, остальные — как будто спали. И только Сашка никак не мог найти себе компанию, переползая от одних к другим, через кучу наваленного как попало, но хорошо привязанного оборудования.

Нехотя разбавленный спирт уже вовсю плескался в его молодой голове и никак не давал покоя.

Я нашел себе укромное место, сел, поднял воротник, закрыл глаза и притих. Не спалось, на душе было тревожно. Летать я вроде никогда не боялся, но на днях у нас тут случилось. Взлетая, упал в море Ил-76 с десантниками, все погибли, поговаривали, что из-за некачественного топлива. А мы как раз и летели на этот аэродром. "А потом еще обратно надо", — думал я.

Вдруг я очнулся от какой-то возни. Открыл глаза, вижу — мимо меня в хвост пробирается Сашка. Наступает мне на ногу, шевелит губами, поддатое лицо извиняется и даже пытается стать виноватым. Спрашивать, куда пошел, бесполезно, гул не перекричать. Поэтому, просто отмахиваюсь от него рукой. Наверное, тоже писать захотел.

Проходит еще немного времени. И в самолете начинается апокалипсис.

Внезапно настежь распахивается дверь в гермоотсек, из нее с перекошенным лицом вываливается борттехник, спотыкается, падает с размаху на гору оборудования и быстро ползет по ней. Кричит по дороге что-то, его никто не слышит, но жутко становится всем. Замираем в своем непонимании и наблюдаем. Когда он преодолевает половину кучи, в дверях появляются еще и летчики.

"Оба, твою мать", — быстро считаю в уме я. Что это? Б%я. А эти куда?

Нехорошие предчувствия превращают весь ливер в животе в холодец. Лица у летчиков такие, что никаких сомнений по поводу ситуации вообще не остается. Волосы у меня встают дыбом, когда и они бросаются вслед за техником.

"Кто первый доползет, того и парашюты" — пронзает меня догадка. На дрожащих ногах приподнимаюсь, и вижу, как уже добравшийся борттехник вытаскивает нашего Сашку из хвостовой кабины стрелка.

"А все-таки он сумел состряпать виноватое лицо", — думаю я немного погодя, когда на него орут и трясут уже все трое.

Потом "потрясенного" Сашку летчики сдают на поруки старшему, орут уже на него, и уходя обратно, хлопают дверью. Охеревший народ потихоньку начинает подтягиваться в кучу, узнать, что случилось. Для борьбы с навалившимся стрессом опять появляется канистра.

Перекрикивая шум, выясняем. А случилось вот что. Сашка от скуки забрался в хвостовую гермокабину стрелка. Посидел там, потом стал нажимать всякие кнопочки, щелкать тумблерами, давить на гашетку. Летчики сразу поняли: в хвосте — самозванец. Выкурить его оттуда был послан борттехник.

И все бы ничего, но в это время Ан-12 нагнал наш истребительный полк.

Командир полка с ведомым снизились, покачали нам крыльями и по радио напомнили, что техническому обеспечению перелета полка надо бы поторапливаться.

Вот. Но техник был еще в пути, а Сашка в кресле стрелка уже разошелся не на шутку. Он нашел там забытый кем-то шлемофон, надел его, и как раз сейчас расправлялся с американскими асами в голубом небе Вьетнама. Ну, и в разгаре боя, незаметно для себя, щелкнул нужным тумблером и вышел в эфир.

Наш командир, наверное, сильно удивился, когда вместо привычного ответа:

"Есть, выполняю", вдруг услышал крик: "А-а-а, суки, окружаете. Ну, ничего, сейчас я вам покажу, как Родину любить. Тра-та-та-та-та".

Ну, тут уж подорвались все.

В общем, не скучали в полете. А на аэродроме том нас почти никто и не встречал. Кроме командира полка. Он один стоял у трапа. Мрачнее тучи.

"Ну, давай Саня, иди уже", — и старший первым подтолкнул на трап нашего "стрелка-радиста".

По мотивам истории SCliss о том, как солдат без документов ездил в отпуск через полстраны и прошел пару десятков проверок, не имея нужных печатей в удостоверении.

Мне довелось год назад привезти некий товар (абсолютно безопасный, абсолютно гражданского применения) покупателям, которые находятся на территории одного из военных гарнизонов в подмосковье. В советское время территория этого гарнизона была закрыта для посещений: у меня там жил друг, и, чтобы сходить к нему в гости, нужно было заказывать пропуск, приходить с паспортом. Хотя и тогда существовали дыры в заборе, а к ним вели протоптанные дорожки.

Сейчас ситуация другая — пешком или на велосипеде можно проходить

(проезжать) свободно без документов и пропусков, но на автотранспорт нужно оформлять пропуск.

Так вот, приезжаю я в этот гарнизон на следующий день после какого-то теракта в Москве. Вокруг КПП полно машин. Разовые пропуска не оформляют в принципе, а магазины сидят без товара. Комендатура, не желая организовывать досмотр транспорта, запретила въезд на территорию вообще.

Зато пешком на тачке можно возить взрывчатку в любых количествах — ни документы никто проверять не будет, ни проверять что везешь — калитка открыта (и охраны там нет). Хотя для теракта не нужно возить тоннами: достаточно и килограмма. Зато комендатура соломки под зад постелила — к ним-то претензий никаких. В общем, мудизм полный.

Смотрел украискую передачу о звездах и их службе в армии. Один, скажем так певец (одну песню он точно спел), там рассказывает как он добровольцем пошёл в армию, хотя мог откосить. Как там дослужился до командира взвода ПВО. Как служил в глухих далеких местах на Севере. Как у него до сих пор иногда болит простуженная при марш-броске по болоту почка. Как он если слышит что НЕслуживший в армии певун поёт патриотические армейские песни, про себе говорит "А не пошёл бы ты на...".

Как вы думаете, что это за певец? Нет не Расторгуев (он не служил), ни Кобзон, не кто-то из "шансона".

Это Сергей Зверев. Так вот, мужики.

Служил со мной один капитан. Въедливый мужик был, до тошноты. Особенно когда получали денежное довольствие. Он брал ведомость и мог ее по полчаса изучать. Задавая вопросы финансисту, а почему за это так начислили, а вот прошлый раз было по другому.... Он изводил не только финика, но и всех остальных офицеров и прапорщиков в очереди. Наконец это

история произола в Бишкеке. В ресторане подрались два корейца — причем один из них был из Северной Кореи, а второй из Южной. Наверное идеологические противоречия настолько оказались сильны, что в ход пошла пивная бутылка, которая была разбита о голову южнокорейца. В принципе история вполне бытовая, но доблестные кыргызкие милиционеры возбудили дело по "НАЦИОНАЛЬНОЙ НЕПРИЯЗНИ"