мира. Одним словом, целое море разноязычного и разноцветного люда.

Прожив много лет в новом Вавилоне – Нью-Йорке и на обазиатченных Гавайях, я вообразил, что могу определить происхождение почти любого встречного по внешнему виду, по звучанию языка, на котором он говорит, а иногда и по акценту. На Выставке моя вера рассеялась как дым. Безошибочно я опознал только одного человека — бруклинского хасида, приехавшего на свадьбу в Израиль. Он воспользовался случаем и подскочил на три дня в Дубай.

Как выяснилось, о трети стран я почти ничего не знал, а о шестой части – вообще никогда не слышал. И получил колоссальное удовольствие от знакомства с ними, пусть и самого поверхностного. Не знаю о других, но меня новые лица, одежда, речь скорее привлекают, чем пугают. Тем более, что на Выставке я ни разу не почувствовал на себе ни один косой взгляд, не говоря уже о враждебности. Без мелких недоразумений, конечно, не обошлось, и об одном их них я хочу рассказать, сделав сначала короткое отступление.

У каждого, хотя бы изредка путешествующего, скапливаются бесчисленные сувениры. Вскоре интерес к ним угасает, а выбросить их жаль. Они занимают место и копят пыль. По этой причине я стараюсь привозить домой что-нибудь небольшое, легкое, полезное и желательно постепенно исчезающее. В Дубае мой выбор пал на специи. Самые дорогие из них в наше время "имитируют" в таких масштабах, что найти настоящие в океане подделок становится нерешаемой задачей. Выставка предоставила уникальный шанс, который грех было упустить, – купить, скажем, ваниль, в павильоне Мадагаскара, а шафран – в павильоне Ирана, где вероятность обмана ниже, чем в любом другом месте. Еще обнаружилось множество неизвестных мне специй из Азии и особенно из Африки. В их поисках я старался не пропускать даже самые незначительные страны из этих регионов. Так я оказался в павильоне Республики Чад.

Чад считается чуть ли не беднейшей страной мира, и её павильон вполне соответствовал этой репутации. В нескольких витринах скучали деревянные поделки вроде тех, что можно купить на любом африканском базаре. Принты и ткани, разложенные на стульях, были, как говорится, того же пошиба. Простенькие информационные стенды даже не висели на стенах, а стояли прислоненными к ним на полу. В довершение всего, в помещении не было ни души. Зато на небольшом столике в полутёмном углу я углядел три стеклянных баночки. Внутри одной из них был зеленого цвета порошок, а на крышке — написанная от руки этикетка с названием и ценой. Пока я безуспешно пытался разобрать название, за моей спиной послышались легкие шаги. Я обернулся и увидел Её. Несомненно, Она принадлежала именно к той трети мира, о которой я почти ничего не знал. Словно сошедшая c картины кого-то из художников – ориенталистов 19 века, молодая женщина была настолько яркой и выразительной, что я буквально лишился дара речи. Со мной это изредка случается, и тогда в моей голове начинает говорить кто-нибудь другой. На этот раз другим был Николай Степанович Гумилев:

"Послушай: далеко, далеко, на озере Чад

Изысканный бродит жираф.

Ему грациозная стройность и нега дана,

И шкуру его украшает волшебный узор,

С которым равняться осмелится только луна,

Дробясь и качаясь на влаге широких озер.

Вдали он подобен цветным парусам корабля,

И бег его плавен, как радостный птичий полет.

Я знаю, что много чудесного видит земля,

Когда на закате он прячется в мраморный грот"

– вещал поэт, а тем временем Она что-то объясняла на французском, который я учил в школе, но давно и безнадежно забыл. Сообразив в какой-то момент, что я ничего не понимаю, Она достала телефон и куда-то позвонила. Пришел высокий красивый чернокожий парень с бейджиком волонтёра, выслушал Её и начал переводить мне на какой-то из английских, но точно не на мой американский. Сообразив в свою очередь, что я ничего не понимаю, он замолчал и перевел взгляд на Неё, а Она перевела взгляд на него. Это был совсем другой взгляд, чем тот, который предназначался мне. Еще мгновение – и меня буквально затопили волны жаркой африканской страсти, исходившие от двух черных тел. Я не берусь описать это ощущение, но, наверное, нечто подобное испытывает еда, которую разогревают в микроволновке. Мне оставалось только расплатиться и побыстрее уйти. Я так и сделал.

Вечером в гостинице у меня все-таки получилось выяснить, что в баночке "порошок Шебе из Сахары" — средство, которым африканские женщины пользуются для ращения волос. На Амазоне он стоил вчетверо дешевле того, что заплатил я, но мой был гарантированно аутентичным. Я присоединил новую покупку к остальным и уже в Гонолулу подарил помощнице моего терапевта вместе с урезанной до предела историей, как я невольно помог соединению двух ищущих любви сердец. Мне показалось, что она была искренне рада и баночке, и истории.

чуть ли не самым эффектным был Небесный сад.

В принципе, Небесный сад — это всего лишь обзорная площадка. Её "небо" — 55 метров, что весьма скромно по сравнению, скажем, с Эйфелевой башней (300 метров) или Статуей свободы (93 метра). А сад – десяток довольно чахлых деревьев в кадках. Что же, спросите вы, делает Небесный сад особенным? Попробую объяснить. Обзорная площадка в привычном значении слова – высоко расположенная платформа, куда народ поднимается на лифте, а потом обходит ее по периметру, любуясь окружающими видами. Но в 21 веке, веке борьбы за права меньшинств, такая концепция уже не прокатывает. Ну, не может войти в лифт больной клаустрофобией. В то же время правом подняться и полюбоваться хочет воспользоваться в полной море. Ущемлять его чревато. А индивиду с боязнью высоты подавай закрытую платформу. А еще одному индивиду нужен свежий воздух – в закрытом помещении с ним может случиться приступ астмы. Наверное, устроителям выставки было бы проще всего отказаться от обзорной площадки, но в Дубае принято добиваться невозможного.

Решением стала круглая площадка диаметром 15 метров на двух уровнях (нижний — закрытый, верхний – открытый), которая, приняв на земле 48 желающих, сама взмывает в небо и при этом вращается, чтобы облегчить участь людям с ограниченной способностью двигаться. Достигнув, высшей точки, Небесный сад останавливается и совершает еще два полных оборота по минуте каждый. После этого плавно опускается вниз. Дополнительная выгода от такой организации процесса – гарантированное отсутствие толпы наверху.

Высота 55 метров тоже не является случайной. Дело в том, что территория EXPO 2020 вынесена далеко за город. От центра ее отделяют 34 километра. Добираться туда — не проблема (для этого построена новая ветка метро), но смотреть за границами выставки нечего – там голая пустыня. С высоты же 55 метров как раз видна вся EXPO 2020 и еще немножко.

Всемирная выставка обошлась Дубаю в более чем 7 миллиардов долларов. Я не сомневаюсь, что на эти деньги можно было накупить кучу самого современного оружия, как это принято в странах третьего мира. Но Его Высочество Шейх Аль Мактум, правитель эмирата Дубай и вице-президент ОАЭ, истратил эти деньги на EXPO 2020, решив, что установить и укрепить добрые отношения со всем миром для его страны и его народа важнее опасных игрушек, которые, как чеховское ружье, рано или поздно стреляют. Со своими воинственными ближневосточными соседями он, похоже, научился договариваться миром, взяв, видимо, за образец Швейцарию, которой это удается сотни лет. И вообще, находясь в Дубае, то и дело задумываешься, не лучше ли иная монархия иной демократии.