Однажды в 1900 году британский джентльмен по имени Норман Причард приехал на Всемирную выставку в Париж и узнал, что параллельно с выставкой в городе проводятся Олимпийские игры, прямо как в античные времена.

Причард, как и любой британский джентльмен, имел некоторое отношение к спорту и захотел принять участие в соревнованиях. Но оказалось, что британская команда уже сформирована и дополнительных участников в ней не ждут.

Тогда Причард вспомнил, что вообще-то является уроженцем Калькутты и попросил Олимпийский комитет допустить к участию "Сборную Британской Индии" — единственным участником этой сборной он сам и стал.

Причард действительно оказался очень неплохим спортсменом и выиграл две серебряных медали — в беге на 200 метров и в беге на 200 метров с барьерами. Больше Причард никогда в Олимпиадах не участвовал, переехал в США и снялся там в паре десятков голливудских мелодрам.

Ну а по итогам парижской Олимпиады 1900 года состоявшая из одного Причарда индийская сборная заняла семнадцатое место в общекомандном зачёте. Прошло вот уже 120 лет, а выше индийцам подняться так и не удалось.

Во время учёбы в ГИТИСе Анатолию Папанову ("Бриллиантовая рука", "Ну, погоди! ") очень доставалось за его самобытную, "фирменную", манеру речи. Звучание его голоса называли "неправильным". Педагог по сценической речи строго требовала у студента избавиться, наконец, "от этого вашего шипящего".

"А он не мог — из-за неправильного прикуса. Хотя старался, изо всех сил работал над исправлением, — говорила Надежда Каратаева. — Хорошо, что так и не сумел исправить, ведь потом Толиным голосом восхищались все"

Мстислав Ростропович вспоминает...

Я, студент Московской консерва­тории, играл на фортепьяно в гости­нице "Метрополь": это было моё пер­вое выступление на приёме для ино­странцев. Но за фуршетом мало кто слушал мою музыку. А поскольку я был во фраке, многие принимали меня за официанта и, когда я прохо­дил через зал, спрашивали: "Простите, мороженое скоро будет?".

В своей автобиографии Владимир Маяковский вспоминал о том, как он стал поэтом:

"Днем у меня вышло стихотворение. Вернее — куски. Плохие. Нигде не напечатаны. Ночь. Сретенский бульвар. Читаю строки Бурлюку. Прибавляю — это один мой знакомый. Давид остановился. Осмотрел меня. Рявкнул: "Да это же ж вы сами написали! Да вы же ж гениальный поэт! "Применение ко мне такого грандиозного и незаслуженного эпитета обрадовало меня. Я весь ушел в стихи. В этот вечер совершенно неожиданно я стал поэтом.

Уже утром Бурлюк, знакомя меня с кем-то, басил: "Не знаете? Мой гениальный друг. Знаменитый поэт Маяковский". Толкаю. Но Бурлюк непреклонен. Еще и рычал на меня, отойдя: "Теперь пишите. А то вы меня ставите в глупейшее положение".

Пришлось писать.