и мы каждую ночь ставили палатку, которая у нас была с собой. Рядом с турбазой было единственное место, где это можно было сделать — старое кладбище. Это узкая полоска земли между высоченной белой стеной винзавода и отвесным обрывом в море, обнесенная решеткой. И вот, придя на облюбованное место рядом с решеткой, мы не обнаружили одного спрятанного шеста — стояка для угла палатки. Делать нечего, беру топор и иду на кладбище, где у забора винзавода растут деревья, перед деревями — высокие колючие кусты и вьется дорожка. Натянув капюшон штормовки, чтобы не оцарапать лицо, я продрался сквозь кусты к дереву, срубил шест, перекурил, снова затянул капюшон и ринулся сквозь кусты на дорожку.

Первое, что я услышал — дикий, нечеловеческий крик. Сердце ушло в пятки. Затем я увидел чье-то падающее тело и услушал дробный топот — кто-то со страшной силой улепетывал по дорожке. Рядом со мной лежала девушка. "Убил и убежал! — А я был совсем рядом!". Подхватив жертву, я понес ее к встревоженному криком другу.

Девушка пришла в себя, билась в истерике, пыталась убежать, и после часа уговоров и бутылки портвейна "Анапа" рассказала следующее:- Я шла с ухажером обнявшись, все было так романтично, жутковато, ночь, старинное кладбище, шум моря, звезды... И тут совсем рядом — шум, треск... из кустов вываливается огромное сушество (мой рост 187) в капюшоне, лица не видно, в одной руке сверкающий топор, в другой — огромная палка (коса???). Обморок, а ухажер со скоростью звука удаляется.

мечты": впереди маленькие колечки, по плечам волны волос; крепдешиновое платье с огромным бантом на груди, красивые туфельки.

Дома она ходила в перешитых из атласного халата широких синих брюках с яркими попугаями. Под клеёнчатым передником — всегда кружевной: зайдёт интересный мужчина, клеенчатый за секунду снимается, и ты такая — ах!

Ещё у тёти Вали был самый красивый в квартире голубой чайник, изголовье кровати украшено ангелами, у неё была огромная и невесомая пуховка для пудры и несколько разноцветных боа.

У неё Люся научилась кроить на глаз и мастерить наряды за полчаса, сидеть с королевским видом на самых дешёвых местах в кинотеатре и в самые трудные минуты говорить себе: "Улыбнись! "

Люди, которых мы любим в детстве, сами не знают, что определяют нашу судьбу. Где бы ни жила Людмила Марковна, она всегда окружала себя красивыми вещами. В студенческом общежитии все застилали кровати казёнными серыми одеялами, а у неё были покрывала с оборками, замысловатые шторы, вазочки, лампы с висюльками. Домашние туфли всю жизнь — только на каблуках.

На первые в жизни серьёзные деньги, гонорар за "Карнавальную ночь", Людмила Марковна купила родителям путёвку в санаторий у моря, а себе… Себе старинную жирандоль (большой подсвечник для нескольких свечей) в комиссионке на Арбате. "Иначе жить не интересно", — говорила она. Актрисе нужны красивые декорации.

хода, и попытался вернуться обратно в Мурманск. На этом пути его настигли три германских эсминца, тоже торпедировали и не смогли потопить, но лишили хода вовсе. В ожесточенном бою с защищавшими крейсер двумя британскими эсминцами один германский был потоплен, его экипаж был взят на борт оставшимися на плаву коллегами, а крейсер был затоплен самими британцами из опасения, что подойдут превосходящие немецкие силы и отбуксируют крейсер в свой порт. Экипаж крейсера в полном составе 750 человек был принят на борт подошедшими кораблями и благополучно вернулся в Мурманск, а потом к себе в Англию.

Меня же поразило в этой истории вот что. Сейчас ее помнят только потому, что на борту крейсера находилось золото в количестве пяти с половиной тонн, затонувшее на глубине 260 метров и поднятое спустя полвека, в 1981-86, как только позволили технологии, в результате уникальной подводной операции, потребовавшей советско-британского соглашения соглашения и стоившей больших денег. Операция оказалась выгодна всем — и водолазам, и заказчикам — советской и британской страховым компаниям, вернувшим себе почти половину золота по давно выплаченной страховке. Пока золото лежало на дне, рухнул золотой стандарт, твердые валюты стали твердыми заверениями политиков и агентств, отвечающих за выпуск денежных бумажек, что валюты эти тверды как никогда, потому что вместо золота они теперь обеспечены мудрой финансовой политикой.

Утонуло это золото при рыночной стоимости около 5 миллионов долларов. А вынырнуло в основном в 1981, стоя уже 150 миллионов. При нынешней стоимости золота это примерно полмиллиарда долларов, весьма солидные деньги. В британских фунтах вообще феерично выглядит эта динамика, не стал и считать из жалости к судьбе Британской империи.

Так что в общем неважно, пролежало ли это золото полвека на морском дне или занимало бы банковские ячейки — можно считать, что утопили его под неплохие проценты при весьма надежном, причем совершенно бесплатном хранении.

Соблазнительность золота возвращалось постепенно. В 1981 водолазы подняли пять тонн золота, смахнули пот со лба и решили — ну его нафиг, дальше в этом иле и мазуте копаться. Подступали осенние шторма, операцию свернули. Но не вернулись ни летом 1982, ни так далее, хотя имели все права и возможности. Ну, осталось там еще полтонны, 34 слитка, так и хрен с ними.

К 1986 стало ясно, что поры бы прибрать и эти. Все лето рылись, подняли 29, а пять слитков так и не нашли. Внутри единственного, заранее известного отделения корабля, общим весом в 60 килограмм чистого золота. Диву даешься, где сейчас эти слитки. Но наверняка уже на поверхности планеты. Подводные роботы с дистанционным управлением весьма распространились с середины 80-х. Так что я не думаю, что хоть один из этих слитков остался лежать на дне морском к 2021. Добавилась изрядная стоимость коллекционная. Один из поднятых слитков является экспонатом кремлевского Алмазного фонда. Безумно дорогие это сейчас штуковины, золотые слитки с такой судьбой. Миллионеров-коллекционеров сейчас миллионы, а слитков этих всего 465, все с сертификатами, кроме испарившихся пяти. Но обладать такими слитками нелегально — это еще круче.

А теперь вернемся в систему ценностей весны 1942 года. Капитан британского крейсера знает, что на борту его корабля находится золото, многократно превышающее по стоимости и сам корабль, и зарплаты, которые успеют получить до конца дней своих и он сам, и весь их экипаж. Трое суток с момента попадания первых торпед до затопления крейсера он в курсе, что золото это имеет большие шансы не дойти до места назначения. Капитан активно пользуется радиосвязью, вызывает другие корабли на помощь. Казалось бы, ничего не мешало ему озаботиться судьбой золота и согласовать со всеми инстанциями чисто резервный план операции на случай потопления корабля — 93 ящика раздаются членам экипажа перед эвакуацией. Пары сотен матросов было бы достаточно, чтобы эти ящики просто прихватить с собой заодно с собственной пересадкой на эвакуационные суда. Никаких проблем с их вместимостью — 750 эвакуированных членов экипажа весили приблизительно 75 тонн, учитывая их ранцы, спасательные жилеты, надувные шлюпки и зимнее обмундирование, и вполне вместились без единой жертвы. А золото весило всего пять с половиной тонн и было весьма компактно — благодаря высокой плотности этого металла, все эти ящики были размером с чемоданчик радистки Кэт. Ничего не мешало их спасти. Однако, капитан был озабочен спасением жизней вверенного ему экипажа и на золото не отвлекался. Даже полчаса лишней суеты с этим ящиками ему показалось недопустимо много.

В результате на дно морское погрузились приблизительно 10 тысяч тонн металлолома в виде остатков британского крейсера и германского эсминца, несколько тонн золота, так и фиг с ними — все моряки остались на поверхности и были спасены. А золотом пусть занимаются далекие потомки и страховые компании — так по всей видимости решили те, кто руководил спасательной операцией.