В возрасте от пяти до тринадцати лет занималась бальными танцами в леди-группе, то есть танцевала без партнёра. Желала этого сама, всегда упорно занималась развитием своего таланта. Тренеры были в восторге, да и девочки в группе то и дело поддерживали меня восхищенными комментариями. Но одна из тренеров, мать одной девочки, меня тихо ненавидела за мои первые места. Учительница никогда не высказывала недовольство мне в глаза, да и при ученицах ничего не говорила, но однажды вся её ненависть обрушилась на меня лавиной проклятий.

В далёком 2007 году моей группе предстояло поехать на соревнование в Молдавию. В финал вышли я и та девочка — дочь тренера, но победу одержала девочка из другого коллектива. Затем лидировала я, и на третьем месте была дочка.

Уже по пересечении границы назад, наш автобус врезался в легковушку на перекрестке и, от удара, перевернулся на правый бок. Салон воспламенился, эвакуировать вышло по началу только тех, кто сидел слева. Мы с этой девочкой сидели справа, и она у окна.

Говорили, что меня вытащили первой, а лишь затем – её. Пострадало много девочек, многие не смогли продолжить занятия танцами и ходить вовсе. Среди таких и я. Погибла в аварии лишь одна из нашей группы – и это была дочь тренера. На похороны меня привезли в коляске, некоторые девочки стояли на костылях. Относительно целые не пришли вовсе.

Тренер, когда гроб погружали в яму, подошла ко мне с моей медалью, надела на мою шею и стала душить меня, стягивать с коляски и кричать: "Лучше бы погибла ты! А однажды, когда ты сд@хнешь, я на твоём гробу станцую твой любимый джайв!" Там было ещё много ужасных слов, но я начала задыхаться за этот короткий миг и потеряла сознание.

Она сошла с ума за считанные недели и была отправлена в лечебницу. Говорят, что она всё ещё мугыкает себе под нос: "Раз-два-три-четыре-три-четыре-раз-два", – хотя прошло уже больше десяти лет.

Я одна воспитываю сына, ему уже 15 лет. Замужем никогда не была. Живу тихо-мирно, никого не трогаю и тут нате-здрасьте! Открываю дверь, а там стоит отец ребёнка, светится, как солнышко, в руках сумка с вещами и заявляет: "Я к вам жить пришёл, ты же всё равно одна. И не чужие мы люди, сыну отец нужен, а тебе — мужик", и так широко улыбается, такой уверенный в себе)))

В строительном магазине услышала, как милое дитя (три-четыре года) таким деловым тоном спрашивал у мамы: "А мне это нужно или обойдусь?" Вот оно — суровое сибирское воспитание:)

Когда я покупаю какие-либо вязаные вещи, моя бабушка смотрит на меня так, как будто я её предала.

На работе я слежу за всей сменой. Находимся мы все в одном помещении, поэтому я вижу полностью общение с клиентами. Мы с коллегами придумали игру: если приходит истеричка, выносит мозг, требует начальство и жалуется мне на плохого работника, то я разыгрываю сцену: "Ах, Алексей, как так можно, ты в этом месяце без премии!" – увожу повеселевшего клиента к себе и решаю его вопросы. Человек доволен наказанием работника, жалобная книга пустая, "Алексеи" с премиями. Потом ещё была идея начать "увольнять" по два раза в неделю, чтоб точно никто из клиентов злой не ушел, но это уже заметно:D