Ирина решила его, как они выражаются, "разогнать". Рассказывает Ирина:

— Привёз он меня из кафе домой, посидели мы в у него в машине, пообнимались, поцеловались, а я всё никак его не "разгоню". Ну и говорю ему, что, в принципе, мы конечно можем пойти сейчас ко мне, но, поскольку ты мне нравишься и девушка я честная и порядочная, то просто обязана предупредить тебя о том, что заниматься любовью мы можем только с презервативом. Он, конечно, сразу обрадовался — ещё бы! такое откровенное предложение! Но зачем-то спросил у меня — а почему именно с презервативом? Тут я и ляпнула: "Инфицированная я". Короче поклонник посидел некоторое время с парафиновым лицом, наскоро попрощался и очень быстро ретировался.

Больше мы этого полонника не видели и не слышали, а Ирина ударилась в тоску.

Прошло полгода и приезжает ко мне из Москвы старинный друг (для простоты назовём его Глобус). Посидели мы с ним, попили пивка и Глобус тихо — так, чтобы не услышала моя жена — интересуется у меня насчёт какой-нибудь знакомой девушки, к которой он мог бы прямо сейчас сходить в гости. Но у жены прекрасный слух! И супруга начинает расхваливать достоинства Ирины. Короче, Глобусу достаточно было послушать её две минуты и он вопрошает: "А чего это мы тут сидим?!"

Сказано — сделано. Едем все втроём к Ирине, знакомим их, выпиваем немного вина за знакомство и мы с женой уезжаем.

Рано утром следующего дня (часов в 6) звонок в дверь. Открываю. Глобус. Вид совершенно потеряный и лицо парафиновое. Идём на кухню, пьём кофе и он признаётся мне, что жизнь окончилась, семья разбита, карьера разрушена. Уж не знаю, чем Глобус Ирине не угодил, но она ему утром сказала, что "инфицированная".

Осознавая, что этого делать нельзя и человеку нужно сочувствие, постепенно захожусь в смехе, а после того как отсмеялся сообщаю, что он (Глобус) уже не первая жертва этой злобной шутки. Он не верит своему счастью, врывается в спальню (жена моя уже проснулась) и требут подтверждения моим словам.

Наконец, совершенно счастливый, от мчится в магазин и мы празднуем его второй день рождения.

Через некоторое время, приняв душ, выходит из ванной и спрашивает:

— Антон, куда полотенце повесить?

Глубоко задумываюсь...

— м-м-м... Дык... знаешь, что... Да забирай-ка ты лучше его с собой...

Морда Глобуса снова приобретает такую знакомую мне парафиновую текстуру

. ..

Празднуем третий день рождения Глобуса

из ведра или холодную водичку из скважины, а он с удовольствием пил и фыркал.

Все время он пытался ей оказать знаки внимания, то пытался ее за зад укусить, то лизнуть по волосам, то еще как то ласку проявить.

И вот мы на школьной практике помогаем ветеринару.

Июнь месяц, на летучке нас с товарищем отрядили в помощь зоотехнику.

На летнем базу идет забор крови у коров на бруцилез, наша задача подписать пробирки с номером который или прикреплен к уху или выжжен на роге и отнести в контейнер, а так же вести учет.

Мухи летают, вонь ужасная но получить три рубля за день пацану это лафа.

Дядя Коля пастух лежит в теньке и курит а Буян в сторонке травку щиплет. Короче, идиллия.

И вот дяде Коле захотелось сходить по-большому в деревянный сортир за базом. Затушив Беломорину, он неспеша удалился по своим делам.

Буян, видя, что хозяина нет, стал медленно двигаться, кося лиловым глазом и наблюдая за обстановкой. Увидев, что его никто не замечает, пошел в сторону доярок. Ну, пошел и пошел, может ему так надо?

Вдруг, мы слышим крики, мат и видим, как тетя Валя, побросав ведра, мчится рысью от Буяна, который с торчащей вниз балдой, несется фыркая за нею вслед. И самое главное, непонятно, что он хочет сделать: толи облизать ее, толи вдуть?

Останавливать Буяна никто не рискнул, себе дороже. Но все стали наперебой кричать:

— Николай, [м]лять! Буян! Буян! [м]лять!

Тетя Валя со страху залетает в деревянную сторожку метр на два.

Она закрыла дверь на крючок и для верности подперла плечом, не переставая голосить и материться, поливая матом и дядю Колю, и весь мужской род.

Фух, вроде бы пронесло!

Судя по обещаниям, тому грозила минимум кастрация без наркоза и еще более жесткие меры воздействия, на его и так ослабленный алкоголем организм.

Буян понял, что сквозь дверь не пробиться, обошел сторожку с тыла, засунул голову в окно и укусил ее слегка за зад.

Эффект был потрясающий, с каким-то диким воем тетя Валя со страху вынесла дверь вместе с хлипким косяком и чуть не убила дверью пастуха, который несся на встречу со спущенными штанами.

Буяна-то он отогнал, но потом еще долго бегал вокруг базы от тети Вали, которая гналась за ним с вилами на перевес и клялась воплотить в жизнь свои обещания.

Дядя Коля в свою очередь на бегу грозил карами Буяну, который уже смирно стоял под деревом и делая невинный вид, типа, "а че я? Я ниче! Это же любовь".)

Потом доярки острые на язык частушку сочинили и пели, идя с работы домой ночью.

Полюбила я Буяна,

Как любовник он огонь,

Мужики с утра все пьяны,

Ну и [фиг]ли, что он конь!

удачей была ситуация, когда кита удавалось загнать непосредственно в залив — там бедолага-гигант лишался свободы манёвра, и его можно было достаточно легко загарпунить. Но кит не идиот и сам в залив не полезет.

В это же время за стадами китов следуют голодные и злые косатки.

Косатка любит кита. Косатка ценит кита. Косатка просто, блин, обожает кита. Это сколько ж мяса для бедного дельфинчика! Косатки могут даже атаковать кита, собравшись в стаю, и в принципе его заесть, но: это колоссальный риск. Почуявший близость смерти кит сопротивляется, как сам дьявол, и часть стаи может погибнуть при атаке или серьёзно пострадать. А косатки, пусть они и жестокие убийцы всего живого вообще, сверххищники океана, друг к другу относятся очень нежно и преданно, и каждая смерть для них — ужасная драма и боль. Живут они долго, группы образуют по семейному признаку, в общем — рисковать драгоценными жизнями сородичей им никакого интереса нет.

И вот проходит год за годом. Иногда людям удаётся загнать кита в залив и убить, иногда кит вырывается в открытое море и уходит. Иногда косаткам удаётся, одурев от голода, таки наброситься на кита и съесть, иногда кит яростно расшвыривает косаточью банду и опять же уходит. А потом происходит ЭТО.

Всё это время косатки наблюдают за людьми. И в какой-то момент они понимают, что им надо делать.

Они начинают загонять китов в залив. Стая косаток набрасывается на кита и гонит его от моря в бухту; а когда кит, загнанный в угол, решает драться до последнего — косатки немедленно отступают. Они предоставляют действовать людям! Люди не глупее дельфинов, они быстро смекают, в чём тут дело; и заметив одинокого кита, который почему-то диким зигзагом приближается к заливу, китобои немедленно спускают на воду вельботы. Прямо вокруг них в воде скачут косатки, клацая зубами; но люди их не боятся, они знают, что это союзники и помощники. Люди убивают кита гарпунами и забирают часть туши — а остальное честно оставляют плавать в воде. Кушайте, дельфины! Заслужили.

Следующий этап: косатки присматриваются к человеческой охоте ещё внимательней, и понимают не только то, что люди способны легко убить опаснейшего зверя, но и то, как именно они это делают. После чего эти скотины дожидаются, пока в кита воткнутся первые гарпуны. Это самый опасный для людей момент: раненый кит начинает метаться, он мало того что может перевернуть и разбить вельбот, он ещё и может таки вырваться и уйти умирать далеко в море, где хрен ты уже подберёшь его тушу. Что делают дельфины? От каждого гарпуна свисает длинный трос с поплавком. И косатки начинают после попадания гарпунов хвататься зубами за эти тросы, удерживая кита на месте! Китобои рассказывали, что вожачка стаи — у косаток матриархат — начинала при этом яростно выпрыгивать из воды, как бы вопя: "Ну, ну, тормозные обезьяны, давайте же! Мы танкуем, вливайте! "

Это сотрудничество продлилось не меньше десятка лет! Обе стороны были полностью довольны друг другом. Вероятно, пройди таким макаром ещё несколько веков — и косатки бы окончательно приручились, у них бы укоротилась мордочка, появился бы прикольный пегий окрас, трогательные вислые уши и хвост колечком и они начали бы приносить китобоям потерянные гарпуны в пасти. Но... тут ведь как: большие полосатики тоже умные. Они посмотрели на этот угар и чад кутежа, сказали "Седна-мать, киты добрые, шо ж деется-то" — и навсегда ушли от берегов залива Таффорд, изменив вековые пути своих откочёвок. Люди и косатки взгрустнули, поникли головами, пожали друг другу с благодарностью руки/плавники — и разошлись в разные стороны искать другой удачи.

А вот теперь расскажите мне ещё раз, дорогие мои свидетели Церкви Бихевиоризма, о уникальности и единичности феномена человеческого сознания.