он начинает рисовать мелкими кусочками цветной бумаги (японское искусство обрывной аппликации "Чигири–э"). Краски Киоши поначалу не признавал и ел как конфеты.

Талант мальчика вскоре замечает известный японский психиатр Шикиба. Психиатр организовывает первую выставку работ пациента, к Киоши приходит первая известность.

В 1940 г. 18–летний Киоши убегает из спецшколы, опасаясь армейской медкомиссии. В 1943 г. санитары замечают его на подработке в забегаловке и забирают на комиссию. Киоши признают негодным к службе и отпускают.

14 лет он будет бродяжничать по Японии, фотографически выкладывая в своих картинах увиденные пейзажи, при тогдашнем эквиваленте IQ=68. Круглый год в летнем кимоно–юкате (почти голый для японцев), с рюкзаком цветной бумаги и чашкой для риса, Киошо, спрашивал у встречных как добраться до "Генерала Токио" или до "Генерал–лейтенанта Осаки", присваивая городам воинские звания.

После войны "Голый Генерал" становится всенародно известным. Открывается постоянная экспозиция работ Киоши, ведущие издания спорят за право публикации его рисунков на своих обложках. Сам художник продолжает бродяжничать и побираться милостыней, не в состоянии иногда ответить, кто он такой и откуда.

Правительство Японии приставляет к Киоши телохранителя, от которого скиталец периодически убегает, шатаясь по улицам, грязный, оборванный, живя подаянием, пока его снова не отыщут и не приведут в порядок.

Мир узнает о "японском Ван Гоге" в 60–х — психиатр Шикаба организовывает Киоши 40–дневный тур по Европе, откуда художник привезет множество воспоминаний в своих картинах.

Киоши скончается от инсульта в 1971 году в возрасте 49 лет. 17 лет (1980–1997) в Японии будет идти популярный сериал "Записки странствий Голого Генерала".

Специалисты продолжают спорить о том, был ли "японский Ван Гог" аутистом–савантом, учитывая фотографическую память или же его островок одаренности сохранился и развился после тяжелой неизвестной кишечной инфекции с неврологическими нарушениями в трехлетнем возрасте. Психиатр Шикиба так отзовется о своем пациенте: "Идиот–гений – загадка и вызов науке".

Сам Киоши любил повторять детям с ограниченными возможностями: "Никогда не считайте себя хуже других. Верьте в себя и будьте генералами".

Он, когда с женой разводился, квартиру ей оставил, а сам перебрался жить к себе в гараж. Ну как гараж – в Америке это вполне могло бы получить название "таунхауз". Двухэтажное строение, первый этаж- гараж и небольшая мастерская, а второй- жилой блок с санузлом и миникухней. Там таких блоков десятка два в ряд было построено.

Я как-то был у него в гостях – и видел развешенные и расставленные по стене медали и кубки- за участия в соревнованиях. Были там и иностранные- причём в немалом количестве. Впечатляет.

— Ден, говорю, а ты в ралли Париж-Дакар не участвовал?

— По отбору не прошёл. Там строго очень. Мы с напарником тогда подзалетели с пьянкой — нас в комиссии даже не рассматривали. А жаль. Такое раз в жизни бывает.

Я так понимаю, что именно после того случая он ушёл из команды и из клуба – вообще, завязал с большим спортом. Но ухитрился забрать с собой свой персональный, гм, автомобиль.

Внешне это выглядело как Жигули-восьмёрка. Но если присмотреться, колёса большего диаметра и широкопрофильные. Стёкла тонированные, и никому не видно, что машина двухместная, потому, что весь объём за креслами, включая багажник, занимает собственно двигатель. Усиливающая стальная рама внутри, антикрыло на багажной дверце, кресла спортивные – голову не повернёшь, и ремней не один, а четыре – застёгиваются на пузе – как у парашюта. А передний объём, где раньше был движок — там только бак с бензином и утяжелитель, чтоб к асфальту лучше прижимало.

— Это для тренировок тачка, на соревнованиях там другие аппараты — Петрович говорил.

Любил он свою машину, возился с ней постоянно. Сильно не гонял – соблюдал правила.

Я, когда первый раз с ним проехал, не мог понять, зачем у кресел так сделаны — не знаю как назвать – подзатыльники?

Действительно, голову не повернуть. Позже узнал. О чём, собственно, и история.

Получилось так, что мне надо было съездить в Сосновый Бор – это город так называется, где Ленинградская атомная. От Питера километров восемьдесят. Сейчас уже не вспомню, что там было у меня со своей машиной – отдал на техобслуживание. Ну ладно, думаю, доеду на электричке.

Мне ещё с Денисом надо было договориться – дела у нас были, по мелочи. Позвонил ему, пообщались, и в разговоре я упомянул, что надо ехать, а машина на лечении.

— Так тебе в Соснобыль? (Питерский ехидный вариант названия города) Поехали вместе – мне тоже туда надо.

Вот как удачно. Договорились, где встретиться, я добрался на метро, подождал. Во, гляжу, машина его приближается.

— Привет, садись.

Втискиваю задницу в это суперэргономичное кресло.

— Как ты вообще на таком ездишь? Жопа, как в тисках, голову не повернуть?

— На маршруте, на скорости, башкой вертеть смысла нет — всё равно ничего не разглядишь. А болтает так, что есть шанс этой башкой о раму треснуться – тут сотрясением не отделаешься.

— Весело у вас в большом спорте…

На выезд из Питера двигаем по проспекту Стачек. Ден едет быстро, но вежливо, чисто и грамотно обгоняя нерадивых водителей, предпочитающих дремать за рулём.

— О, погоди, заправиться надо. У меня бензин кончается.

Надобно отметить, что для тренировок использовался не бензин, а жуткая высокооктановая смесь, увеличивавшая и так запредельную мощность двигателя вообще до космических параметров – черт его знает, не помню из чего – мне Денис рассказывал. Но на бензине этот пепелац тоже ездил.

Заезжаем на заправку. Я сижу в кабине, Петрович стоит у колонки. На заправку заваливает классический бандитский автомобиль – тонированная БМВ пятой серии, из машины вылезает стриженый бугай с золотой якорной цепью на бычьей шее, и неспешно направляется к нам.

Я не слышал всего разговора, слышал только окончание. Бандюган кладёт нам на капот банкноту в сотню долларов и веско так заканчивает.

— И вот что, братело, если я тебя сделаю, а я ведь тебя сделаю, ты мне две таких отдашь.

— Договорились — это Ден отвечает.

Садится в машину, скептически смотрит на меня-

— А ну, пристегнись-ка. Давай, давай, ремни затягивай, они регулируются.

Оказалось, он обогнал этого братка, и тот маленько огорчился. Как это, его БМВ какая-то Жигуляка кинула?! Они договорились устроить гонки по трассе: если до Ломоносова БМВ восьмёрку не обгонит, деньги остаются у Дениса. Бандюга думал, что у него позиция беспроигрышная, но он же не знал, с кем имеет дело?

До выезда из города скорость держали около ста. Потом БМВ дал сигнал, и мы стартанули.

Надобно отдать должное бандюку, он был, действительно, неплохим водителем, продержался у нас на хвосте почти полторы минуты. Потом на шоссе стало посвободнее, и Петрович втопил газ на полную.

Вот тогда я понял, что значит "спортивная езда". Ничего общего с обычным лихачеством – но при скорости за двести встречные и обгоняемые автомобили шарахались от нас, как от чумы – моргали фарами, сигналили.

Этот, блин, вдребезги перезаслуженный спортсмен, мать его, шёл на обгоны с математической точностью – не дёргаясь, не делая лишних движений, уверенно и аккуратно. Но швыряло при этом так, что не будь ремней на кресле, я бы точно вылетел из кабины. Понятна стала необходимость дополнительных опор для головы. Просто усидеть на месте, даже будучи пристёгнутым, требовало серьёзных физических усилий.

Я изо всех сил упёрся ногами в пол, ухватился рукой за раму – а Дениска, сволочь такая, только улыбается добродушно:

— Не ссы, — говорит, — это я ещё тихонько веду, водил-соседей жалею, мы ж на шоссе. А на настоящей трассе я бы тебе показал…

В Стрельне и Петродворце притормаживали – всё-таки населённые пункты. Но, в общем, мы пролетели эти двадцать пять километров минут за десять-пятнадцать. Как на ракете прокатиться. БМВ, разумеется, безнадёжно отстала.

Приехали. Ден довольный, отвёл душу, что называется. Я вылезаю весь мокрый, как после хорошей тренировки в спортзале, а он смеётся:

— Ну что, понял, что такое Париж-Дакар? Пошли кофейку выпьем, может, того братка дождёмся? Да потом до Соснобыля ещё ехать…

БМВ мы не дождались, свернул, должно быть. Обиделся, что проиграл. А сто долларов по тем временам были очень большие деньги.

Ностальгия. Сейчас так уже не прокатишься – машин на дорогах в разы больше, порядка тоже, да и видеокамеры везде – и за такое превышение скорости права отберут однозначно.

Денис потом продал свой гараж и уехал — родня у него была где-то за Уралом. С тех пор не виделись. Хороший был мужик, жаль. Сейчас ему уже за семьдесят- время быстро идёт. Ден, если прочтёшь это – привет тебе!