В шестидесятые был отец в составе делегации во Франции (по приглашениюв местных профсоюзов, если не ошибаюсь) и познакомился там с одним французом, членом принимающей стороны, Жаном по-моему. Потом в начале семидесятых Жан побывал с ответным визитом в Киеве, был он и у нас в гостях. Родители накрыли шикарный стол (бабушка и мама замечательно готовили). Жили мы небогато, но в те времена так принято — все лучшее гостям (гостеприимство являлось характерной чертой советских людей) и несмотря на дефицит продуктов (благодаря находчивости хозяек) столы на праздники, как правило, у всех ломились от явств. Жан был восхищен (в Европе такая хлебосольность встречалась нечасто). Показали родители ему и Киев – гуляли и по Крещатику, побывали и на набережной Днепра... , в общем посетили все достопримечательности. Жан был в восторге от поездки. Потом они с отцом еще долго переписывались, посылали друг другу открытки, поздравляли с праздниками, но со временем связь утерялась. И вот, по-моему в 97-м, ездил брат во Францию, в командировку.

Сидят они в большом зале за столом переговоров. Руководитель принимающей стороны, он же председатель профсоюза работников аэропорта Орли, ознакомившись со списком гостей (а там присутствовала целая делегация) вдруг удивленно поднял брови: — А кто здесь... и называет фамилию брата.

Брат говорит: — Я

— А вашего отца случайно не Владимир Николаевич зовут?

Брат: — Да

— Так мы с вами, молодой человек, давно знакомы!

Все были в шоке (после начальник брата и ребята из делегации смеялись: — С тобой куда не приедешь тебя везде знают!)

Оказалось это Жан. Он потом пригласил брата к себе домой, накрыл стол, показал и фотографию из Киева – родители, брат еще совсем маленький и Жан на набережной Днепра.

Такие вот бывают повороты судьбы.

Дети давно просили собаку, а я... Ну не люблю я живность. А детей люблю. Но факт: уход за псиной будет на мне. Короче, думали с мужем уже купить мелкаша наподобие чихуахуа. Вроде и собака, а вроде как и нет её, что там эти два кг пухнорылости.

Тут на глаза мне попадается репост коллеги про собаку, которую сначала взяли, а потом обратно сдали в приют. Причина: депрессивная собака, не играет с детьми, только спит. Куратор собаки была возмущена такой причине, а я загорелась, хотя там все 22 кг, но перманентно спящая собака была так привлекательна. Забрали эту Люсю, переименовали в Соню. Дети уже через неделю забыли про собаку, есть и есть, хоть ныть перестали.

А Соня моя — идеальная живность! Она только спит, ест и отказывается гулять трижды в день, только утром и вечером. Вся её активность — это хвост, которым она радостно вентилирует при встрече. Обожаю эту девчонку.

Был в нашей роте старшина, сказать про него г@ндон — это ничего не сказать. И вот перед дембелем, в качестве аккорда он сделал нам предложение, от которого мы, по понятным причинам, не могли отказаться (поехать домой последними).

Предложение сводилось к тому, чтобы вскопать его огород (он жил в частном доме) и посадить картошку. Был среди нас один украинец, сам из деревни. Он-то нам, городским, и подсказал, что нужно сделать.

Короче, два дня мы коллекционировали пустые консервные банки. После чего, вскопали его огород, и картошку посадили в этих банках.

Уже дома переписывались с сослуживцами помоложе, они писали, что картофельная ботва перла на удивление очень высоко, старшина потирал руки в предчувствии небывалого урожая. А когда он выкопал вместо картошки консервные банки, в его речи приличными были только предлоги. Сослуживцы писали, что офицеры части дали ему кликуху "старшина картофель".

В один прекрасный майский день река Дон представляла собой странное зрелище: по ней тянулись сотни кораблей, наполненных турками. Вооруженных не только саблями, но и лопатами. По берегам скакали татары.

Проплыв от устья Дона километров так тысячу, турки не стали плыть дальше вверх по реке, а свернули всем флотом направо, в реку Иловлю.

Еду в Москве, в метро. Сел. Достал маленький ноутбук, печатаю. Надо мной стоит парень. Обычный такой, полноватый. По виду – офисный планктон. Посмотрел на меня. Спрашивает: — Слушай, а как сейчас в Эйлате? Не очень жарко? Вот, собираюсь съездить… Я посмотрел на него. Говорю удивлённо: — Мы знакомы?

— Нет.

— А как ты понял, что я из Израиля?

— Дедукция и наблюдательность, — серьёзно так говорит.

— Рубашка у тебя наружу. У нас так только хипари носят. Но ты не хипарь. Смуглый, бородатый, но не кавказец. Расслабленный. По виду, скорее всего, еврей. Но не местный. И вообще не российский. Короче: или американец или израильтянин. Но вариант с американцем я сразу отмёл.

— Почему? — спрашиваю простодушно.

— Может быть…- задумался, — может быть, потому что у тебя на клавиатуре иврит наклеен. (с) Henrich Nebolsin