Продавщица: не порвется, они у меня прочные!

Мужичок поднимает пакет, он рвется, крылышки рассыпаются по асфальту.

Мужичок отказывается платить, т. к. по его мнению пакет порвался из-за жадности и лени продавщицы. Само собой, что у нее диаметрально противоположное мнение. В спор влазит вся очередь, разбивается на два лагеря и дело близится к потасовке, когда появляется главное действующее лицо в виде бродячего прирыночного пса.

Видели, наверное таких: ни крик, ни шиканье, ни замах пустой рукой в их сторону никакого воздействия на них не оказывают. И вот этот пес прорывается к продолжающим валяться крылышкам с явным намерением ухватить как можно больше и сбежать как можно быстрее, НО! в последний момент резко тормозит, нюхает, морщит брезгливую морду и, не ухватив ничего, презрительно трусит в сторону.

Мужичок, заинтересовавшись столь необычным поведение животины поднимает и нюхает крылышко, затем предлагает понюхать его всем желающим. Каков был запах, вы, наверное догадываетесь. После вердикта, вынесенного единогласно, продавщица выходит из палатки и молча собирает с асфальта крылышки и так же молча возвращает деньги двум дамам, отоварившимся ранее и с интересом наблюдавшим за происходящим.

Вывод: собака — действительно друг человека!

детьми-то? Да и мужа мне нужно из командировки дождаться. Он приедет, а нас нет. Где же он потом будет искать нас? "

Но решили всё-таки уходить. Соседкин аргумент победил: "Ты хочешь, чтобы он вернулся из командировки и застал тебя с детьми в виде трупов? А после войны он вас всё равно найдёт. "

Мама взяла маленького Лёвочку на руки, а мы все побежали за ней гуськом по пыльной дороге. Очень много людей там было: все бежали от немцев. Немецкие самолёты периодически бомбили нас, помню, как кто-то кричал и просил женщин снять с головы белые платки: платки эти для самолётов были всё равно, что мишени.

А потом дорога вдруг раздвоилась. И никто не знал, куда бежать: направо или налево. Мама решила бежать направо и этим спасла нам всем жизнь: потом мы узнали, что все, кто побежал налево, попали прямо в лапы немцев и были убиты.

И вот бежим мы по этой дороге дальше. Лёвочка вцепился маме в большую пуговицу на пальто: мама надела пальто с огромной каракулевой пуговицей на животе, несмотря на то, что стояла несусветная жара- 27 июня 1941г. Она говорила, что Лёве будет за что держаться. И вот держится Лёвка за эту мамину пуговицу, а мы, старший двенадцатилетний брат Лёня, трёхлетняя Кларочка и я, все бежим следом, хватаясь за полы маминого пальто.

Очень скоро у меня, тогда пятилетней девочки, устали ноги, я остановилась и заплакала. И мама заплакала, присела, обняла меня и зашептала мне в ухо пересохшими губами: "Нельзя нам, Славочка, останавливаться, никак нельзя. Надо идти-бежать через "не могу". А я реву и ни в какую не двигаюсь с места даже.

И вдруг мы видим, едет грузовик. В кабине рядом с водителем сидит какая-то важная дама в модной шляпке и с ярко-красной помадой. А в кузове грузовика- мебель, красивая такая, дорогущая мебель. Много мебели, целая гора: вот-вот за борта машины вывалится. Дама брезгливо показала в окно моей маме: "Давай, мол, убирайся с дороги, не видишь, что ли, у меня мебель! "

Мама было покорно начала отходить на обочину и нас отводить, чтобы не мешать, значит, даме мебель спасать, а грузовик вдруг возьми да остановись.

Водитель выскочил из кабины и давай эту мебель прямо на дорогу выбрасывать и кричит моей маме: "Жиночка, погоди, я тебя сейчас с детками твоими в кузов посажу! "А дамочка из кабины как заорёт: "Ты что делаешь, негодяй?! Да я мужу скажу, он тебя под трибунал отдаст, он тебя расстреляет за нарушение приказа! "

А водитель к ней подбежал, схватил её за воротник и говорит ей: "Заткнись ты, сволочь, ты же не понимаешь, что если я их тут на этой дороге оставлю, они мне до конца моих дней сниться будут! Вот довезу их до безопасного места, а потом можешь стрелять меня и вешать, тварь ты поганая! "Дамочка тут же заткнулась, а водитель нас всех с мамой забросил в кузов, а потом ещё несколько женщин с детьми, и мы поехали.

Доехали благополучно до Могилёва, он нас высадил и уехал с дамочкой той. Потом была эвакуация. А потом папа нас нашёл в эвакуации. А потом война закончилась, а мама всё горевала, что она даже имени того водителя не спросила, чтобы найти его после войны и поблагодарить. Я вот что думаю, Оксаночка, водителя того в живых-то уж нет, как и мамы моей, но вдруг он рассказывал историю эту своим детям или внукам? Вот если вы напишeте про него на этом своём интернете, вдруг его дети или внуки это прочтут? Мне так важно, чтобы они знали, что мы до сих пор помним о нём и никогда не перестанем благодарить его в своём сердце... Напишите, Оксаночка, не сочтите за труд. Интернет, он ведь такой всемогущий, а вдруг... "

А и правда, написала вот и публикую тут непридуманную историю эту. Вдруг по какой-то космической почте или другими какими неисповедимыми путями господними, водитель тот или его близкие получат весточку- благодарность от покойных ныне Берты Ароновны и Абрама Нахимовича и четверых их ныне здравствующих детей. Точнее, даже пятерых: младшенький Марк уже после войны родился, после того, как муж Берты Ароновны, вернувшись с фронта, нашёл её с детьми в эвакуации здоровыми и невредимыми.

Спасибо тебе, добрый человек-человечище. "Соль земли нашей" про таких людей говорят. Соль земли.

(c) Oksana Lexell, 2015

хотелось...

Один нестандартный вариант нашелся сам — Сергей Иванович, владелец кооператива в Пушкине. Суровый мужчина слегка за пятьдесят с наколками на пальцах подъехал к институту на огромном подержанном Мерседесе. В сопровождении трех молчаливых парней он прошел через вахту и поднялся в лазерную лабораторию. Кооператив делал двери. С инкрустацией. Надо было вырезать лазером тонкие элементы наборных узоров.

Резать шпон мы умели. Посмотрев на пробные детальки, Сергей Иванович сказал, что систему он берет, но главное, чтобы машина была сделана дешево, по возможности из подручных материалов. Что означала последняя фраза мы поняли только на месте будущей инсталляции:

— Вот комната для лазера. Пилорама, столярка — внизу. Вот завцеха

Николай. Говорите, что вам надо – он будет делать.

Это была не шутка, а возможность заработать по сто баксов на брата, что по тем временам были немалые деньги. Нам сколотили длинный и узкий стол из сосны. Точные оптические блоки заменяли дюймовые дубовые доски.

Зеркала крепились шурупами по месту. Кандидаты наук прикидывали смещение оптической оси как функцию влажности и температуры досок. Затвором служил силикатный кирпич, который стоял на вертикальном чурбачке. Лазер выплавлял в кирпиче неглубокие ямки, которые светились с неярким красноватым отливом. Этим чудом управлял "Правец 8М" с 64 килобайтами памяти. Перед сдачей системы лазер со сканером закрыли длинным фанерным кожухом с косыми стенками, и наша установка получила неофициальное название "ОптиГроб-1". Система работала!

Финалом истории стал звонок на кафедру где-то через месяц. Завцеха сказал, что с системой есть проблемы.

— Что, не режет? – спросили мы.

— Режет, еще как. — ответил Николай.

— Короче, у шефа потенция пропала.

Как запустили ваш агрегат, так он ни с кем... это... не может. Говорит, луч в сторону его кабинета светит. В общем, недоволен шеф. Конкретно.

Д-а-а, нашли виноватых. Но проблему надо было решать. Через пару дней, вооружившись для убедительности осциллографом и измерителем мощности, мы приехали и... аккуратно повернули лазер в другую сторону. Рекламаций не было: -)

Девяностые. .. Невероятное время. Трудно было жить, но есть что вспомнить.