В детстве родители часто подкидывали меня на житье к бабкам.

О моей замечательной бабе Нюте можно писать бесконечно. Но я хочу рассказать всего лишь одну любопытную историю. У бабы Нюты был родной брат Митька, прошедший всю войну до самого Берлина и может по этой причине, а может и по какой другой, пивший нещадно. Вся милиция г. Осташкова знала Митьку, в вытрезвитель его сроду не забирали, а если и подбирали под забором, то с почестями доставляли к его жене Клавдии. Та его била и укладывала спать. К бабе Нюте Митька приходил всегда по одному поводу — занять рубль. Бабка читала ему мораль о его скверной жизни, а выговорившись, жалела, давала рубль, но при этом на подоконнике делала аккуратную зарубку ножом. Этот несчастный подоконник был весь испещрен зарубками. Бабка знала, что долг Митька не вернет, с Клавдии спрашивать бессмысленно, но порядок есть порядок, и зарубки плодились на подоконнике. После каждого посещения Митьки бабка страдала, вздыхала и долго нюхала табак. Однажды Митька пришел рано, мы еще с бабкой пили чай из самовара. Бабка умела это делать степенно и с удовольствием. С трудом она подавила раздражение, связанное с появлением брата, и вида не подала. Продолжала прихлебывать из блюдечка и только и произнесла — рубля не дам! Но Митька вел себя странно, в руках держал лыжи, вздыхал и объявил вдруг, что проститься пришел. Дело было летом и лыжи эти были ну уж как-то совсем некстати. А тут еще это прощание, покорность во всем облике! В общем, бабка переполошилась, а в разговоре уже выяснилось, что собрался Митька на Север, а там снега, юрты, в общем и наличие лыж объяснилось. Митька очень обоснованно доказал, что ему необходимо ехать. Тут было и раскаяние прежней жизни, и жалость к сестре и жене, и сумбурд отчаяния. Бабка понюхала табачку, вытащила чекушку, что бы попрощаться по человечески, потом дала три рубля — на первое время на чужбине, наставляла, что бы как устроится -выписал Клавдию к себе. Митька выпил чекушку, обнял сестру и ушел. Баба Нюта часто нюхала табак, вздыхала и крестилась, шепча одни ей известные молитвы. Обед она готовила задумчиво, пересолила суп, но не заметила этого. А к концу обеда со смехом в комнату влетела соседка, тетя Нюта Половинкина. -Нюта, глянь-ко в окно! Вон твой-то брательник! Эвон, глянь, в канаве валяется, видать недалече уехал! Бабка выглянула в окно и увидела Митьку, спавшего пьяным в канаве в обнимку с лыжами. Соседка Половинкина хохотала, да и я не удержалась, несмотря на свирепый вид бабы Нюты. Сначала она понюхала табачку, оглушительно чихнула, сморкнулась в свои носопырки, достала нож и стала аккуратно делать три зарубки на подоконике... А о соседке Половинкиной- особый рассказ, но это в другой раз...

Недавно довелось прочесть байку о бане, сугробе и кусте крыжовника... Дело в том, что я сам был свидетелем аналогичного эпизода, но в моем случае он был лишь частью гораздо более длинной истории... Итак: зима 1979 (канун Нового Года), трое студентов едут на дачу. В баню, ессно... Плюс разнообразная выпивка и преферанс, ну в общем понятно...

Случилось сие не помню где (какой-то небольшой провинциальный город), но за достоверность ручаюсь. Итак, двое приятелей, как следует выпив в хорошей компании, возвращались домой поздно вечером. А путь их лежал мимо городского парка. И вот захотелось им покататься на карусели. Сказано-сделано. Зашли в парк, нашли карусель (такая, знаете ли, где кресла подвешены на цепях), обнаружили рычаг, который карусель эту запускает и стали спорить, кто первый. Спорили-спорили, наконец, одному из них приходит в голову гениальная идея: "Давай, говорит, к рычагу этому веревку привяжем, на карусель сядем, за веревку дернем и поедем". На их беду, веревку они нашли... Что было дальше, наверное, многие себе уже представили.

...

Утром пришедший на работу карусельщик снял их, совершенно измученных и без ботинок (на лету пытались попасть в этот самый рычаг). Еще они кричали, но никто не услышал их глухой ночью...

Рассказа подруга. БЫЛЬ

Гуляла как-то их компания. Гуляла долго и упорно. Кто попадал, кто спатьприлег. Несколько особей мужского пола, самые крепкие, решили попить подзанавес пивка. Собрались значица на улочку в ночной. Ну и дама одна, больноплохо ей было, решила с ними просвежиться. А ночь, как положено, глубокая. Вышли они. Тут мужики наконец-то включились. Смотрят — дама с ними... Никакая... Что делать с дамой, если она вышла на улицу? Понятно дело — ОТПРАВИТЬ ДОМОЙ. Ловят тачку, платят таксисту, говорятадрес. Дело сделано. Даму таксист очнул возле ее подъезда. Она без ключей(муж остался в тех самых гостях, потому как спал ужо), без денег наобратную дорогу. Благо (в этом варианте) жила та дама в коммуналке. Наобщей кухне, сидя за столом, проспала всю ночь. ..

Так вот, бабоньки, есть еще настоящие джентельмены!

Дело было году так в 96-ом, летом. Жара у нас (в Риге) стояла жуткая — 32 на раскаленном асфальте. Но речь не о том. Напротив моего дома подвезли пивка в бочке (в сов. времена квас продавали). Иду я значитца в магазин, около которого эта самая бочка стоит, и слышу такой занимательный диалог, что даже остановился — в черной майке и косухе прямо на солнце (молодо-зелено).

— Мне три литра пива (говорит покупатель и протягивает пластиковую бутылку 1,5 литра)

— Но здесь же полтора!

— Мне три литра (мужик уже датый, причем с самого утра, и говорит с такой мрачной уверенностью скалы, которую не пробьешь ничем).

— Но здесь нет трех литров! (продавец начинает чего-то соображать- можно мужика на[дол]бать)

— Мне три литра (тихо так говорит, но о-о-о-чень убедительно)

Тут продавец берет бутылку наливает 1,5 литра и отдает мужику.

Мужик как оказалось тару не перепутал: он берет бутылку и на глазах продавца залпом, почти не отрываясь, выпивает теплое (вернее, горячее) пиво, отдает бутылку продавцу и просяще так смотрит.

Продавец, очумев слегка, наливает ему остаток.

А вы говорите физика, объемы!