Самые оригинальные поздравления практически с любыми праздниками я слышал на службе от нашего командира части майора Батурина по прозвищу Дядя.

Происходило это всегда по одной схеме:

Дядя приходит на праздничное построение и энергично начинает:

— Товарищи военные, поздравляю с днём.. не посрамим.. надёжный отпор.. уверенным маршем...

Потом он ненадолго задумывается и уже нахмурившись продолжает:

— Но есть ещё и недостатки, вчера боец с третьего взвода был замечен в лесу со сковородкой, а это значит, что опять втихаря жарим грибы! Забыли как прошлое лето обсирались? Всю роту просрали!

Дядя окидывает всех грозным взглядом, затем вспоминает про праздник и начинает бубнить снова:

— Но в целом.. костяк есть... комсомольская работа ведётся... на рубежах Родины... сила и мощь...

Долго он так не выдерживает и опять словно переключается:

— Ещё бы не пили, да брагу в огнетушителях не ставили... Думаете, не знаю, как в пятницу в гараже нажрались? Дежурный зашёл, а они пьянее водки! Позор! Сволочи! Пропили роту!

Спустив пар, он пытался продолжить свою праздничную речь и какое-то время собирается с мыслями, но потом не выдерживает и машет рукой:

— И хрен вам, а не увольнения, скажите спасибо первому взводу. Двоих фельдшер в среду в город возил. Это они у нас так в увал сходили! У обоих триппер! Нет, чтоб в кино! В кафе! Так нет, им надо со шлюхами на помойке валяться! Тьфу! А потом этими руками хлеб брать будут! Позорище! Про[втык]али роту!

Дядя возмущённо жестикулирует, потом немного успокаивается и сурово нас оглядывая добавляет:

— На кросс бы вас всех, лодырей, да ладно, праздник сегодня, в общем, поздравляю, товарищи бойцы, успехов в боевой и политической...

В общем, с праздником всех)

Где-то начало 80-х, из Читы прилетели к нам 4 подполковника строительных войск, с черными погонами, для какой-то там проверки в нашем городке, состоящим из 14 пятиэтажек. Командир полка встретил и повез показывать, а мне сказал — Сиди в готовности, повезешь их в Читу. Суббота, народ в баню с утра на свежий пар, а тут парься под крылом... Час ждем, другой...

Через 4 часа командирский Уазик подруливает, выползают из него эти четыре строителя, ну никакие... Один другому так громко, икая — Смотри, 4 часа нас самолет ждал. А тот ему — Ерунда, меня раз сутки ждал... Короче, злоба у меня перевалила через край, ну думаю покажу я вам. Взлетаем, сходу набираю 5700. Хотя до Читы обычно ходили на 3900, тут лететь-то с заходом всего 40 минут. Подхожу к Чите, на удалении 60 км меня "Контроль" на "Подход" переводит, а тот запрашивает — А что, снижаться не думаете? Говорю — рубеж снижения доложу. И тяну, а на удалении 30 км, он уже сам не выдержал — занимайте 1800.... Тут моя месть началась... Убираю все четыре двигателя на 0 по УПРТ и камнем вниз, с вертикальной скоростью 40 метров в секунду...

Зашел, сел, после заруливания и остановки двигателей выхожу в кабину сопровождающих, а пассажиры сидят довольные, еще не протрезвевшие — Командир, спасибо, хорошо прокатил...

В годы Первой мировой войны французский маршал Жоффр накануне знаменитого сражения на Марне был заменен на посту главнокомандующего маршалом Фошем.

Это впоследствии породило среди историков массу споров, кого же считать организатором победы на Марне – Жоффра или Фоша?

Наконец историки решили спросить об этом самого Жоффра. "Я не знаю, кто выиграл сражение на Марне, – ответил престарелый маршал. – Но я знаю одно: если бы сражение было проиграно, то виноват был бы я".

Как Витя стал морпехам.

Мама с бабушкой вывезли Витю из промозглого Питера в солнечную Флориду ещё в дошкольном возрасте. Так что он, в первый раз в первый класс, пошёл не в русскую школу с углубленным изучением английского языка, а американскую, где русского языка не было вообще.

Дома они общались, в основном, по-русски, и каждое лето

Представляя меня аудитории, Вы коротко огласили мой послужной список и перечислили немногочисленные регалии. Спасибо. Уточнений и дополнений нет. Есть, если позволите, постскриптум...

Числился за нами один арестованный. Залётный из Закавказья. Неприятный человек средних лет. Из таких, что пробу ставить негде. Пока устанавливали личность, добывали переводчиков, иногородние потерпевшие разбежались, дело стало разваливаться на глазах. Через три месяца ребром встал вопрос о его освобождении. Следователь вголос выл от собственного бессилья. Розыск ложился на рельсы. Ко мне для увещевания приехал зам начальника МУРа. Полтора часа крыли друг друга матом. В итоге – освободил.

Примерно через полгода, на каком-то мероприятии, подходит ко мне опер из 2-го отдела Петровки и спрашивает:

— Помните злодея, которого в августе освобождали?

— Помню, — говорю, а у самого настроение — вниз по синусоиде, — грохнул кого?

Опер отрицательно мотает головой: — Нет, — говорит, — на местном сходняке потребовал из общака 50 тыс. долларов, которые должен прокурору за освобождение.

— И что? — спрашиваю, а у самого настроение — камнем на дно.

— Ему башню отбили и на счётчик поставили. Сказали – Бабушкинский не берёт...

Других наград за собой не числю.