Прямо сейчас мой 35-летний коллега спит за столом, мордой в магазинном салате: две недели назад его жена попала в роддом на сохранение, и пробудет там до самых родов — еще месяц-полтора. Бедолаге оставила дочурку 3, 5 лет и полный дом новехонькой умной техники, которой он полгода хвастался в курилке. И это правда очень смешно: чувак похож на ходячий труп, в курилке теперь только и ноет, что у дочери две недели сопли не проходят, и в группу он ее сдает с боем; что воспиталка вечно названивает, мол, заберите вашу, у нее температура, а сам он не может брать больничный из-за каждого чиха. А дома дочь ноет, и ни хрена не жрет, а он от плиты не отходит, белье в стиралке стухло, а в сушилке село. Дочь ночью обоссалась, а чистой постели больше нет, пылесос перестал сосать, на телике какие-то проблемы с подпиской и мультики не показывает, а сам он почти не спит, вертится как белка в колесе, а все становится только хуже, и вообще все это ни хрена не нормально, ибо когда ему самому-то жить? Мы все, конечно, киваем, задумчиво выдыхая: "Мдаааа, треш…" — но ржем. Потому что его жена до декрета работала у нас же, в СБ, и как-то и жить успевала, и сопли дитю сморкать, и мордой в салате не отключалась.

На практике нас поселили в гостицу сдание коготорой было построено еще до революции. Тогда очень любили делать высокие потолки ; ))) Так как вся гостиница была полностью снята нашим институтом, а ему в свою очередь совсем не нужны лишние проблемы со студентами которые могут вляпаться в какую-нибудь нехорошую историю поздно вечером, то был

Внешность, говорите? Захожу в РКЦ, заплатить за коммунальные услуги. Передо мной стоит. … Не то поздний парень, не то ранний мужик – тяжело разобрать. С виду – будто с военной хроники сошел: довольно грубая щетина, загорелое лицо, покрытое потеками пота и мелкой сизой пыли, высокие кирзовые сапоги, бриджи и китель цвета "хаки" с погонами времен Советской Армии, панамка, на плечах – что-то типа армейской РПС и вермахтовской "трапеции", к которой прикреплена типа сумка, из которой торчат топор, лопата, пила, виднеются очертания рубанка. Бриджи и сапоги – щедро присыпаны пылью, опилками и стружкой. Ну кто может так выглядеть – плотник, правда? Подходит к кассе, сует листочки, вдруг кассирша выдает:

— Ой! А у меня машина сломалась!

Мужик, как ни в чем не бывало:

— Альт-С.

Кассирша не въезжает:

— Чего?

— Альт плюс С. Контрол плюс Ф5. Ф5 – одной клавишей. Далее. Далее. Вариант по умолчанию. Энтер. Ну вот, а вы говорите "сломалась".

Кассирша, глядя на него огромными глазами, возвращает его квитанции и спрашивает:

— Откуда вы это знаете?

Мужик, устало:

— Я ее писал. Не кладите больше локти на клавиатуру.

Рассказывал водитель-дальнобойщик.

Ехали они порожняком в тумане, ползли еле-еле, и вдруг удар, легкий.

Остановились. Лежит мужик, пьяный, ну никакущий, и велосипед, все целые, что удивительно. Ну, давай они с напарником его расспрашивать, кто да откуда, оказалось, из деревни, до которой пара километров. Загрузили в фуру и решили подбросить, ну выпил человек, с кем не бывает. Не бросать же его. Поехали и, конечно, добросовестно забыли. Отмотали километров пятьдесят и спохватились, а на трассе не развернуться. Ну, выгрузили его (никакого) с велосипедом и сунули в карман бутылку водки, чтоб не обижался.

В следующий рейс решили заехать к нему в деревню, узнать как добрался.

Благо, название населенного пункта, имя и фамилию запомнили.

Там указали дом, где живет вышеуказанный мужик, подъезжают к нему, его в доме нет, дома жена. Та спрашивает, а вы кто. Те — да мы -старые знакомые. Мол, проезжали мимо и решили заехать, бутылочку, другую выпить за встречу.

Жена отвечает — а он больше не пьет, месяц назад он поехал на велосипеде на свадьбу к брату в соседнюю деревню и так напился, что когда ехал домой пьяный, не заметил как лишних пятьдесят километров отмахал. Сейчас он набожный стал и ежедневно в церковь ходит.