Ох и много же повидал я самых разных секретарш различных начальников! Видывал я их и хороших, и плохих, и добрых, и злых, и вредных, и душевных, и готовых помочь, и совсем наоборот. Но самая незабвенная – это пожилая, сухонькая секретарша госниорховского директора... вот, и даже имя помню: Лилия Самуиловна. Больше я подобных людей вообще не встречал. Очень уж она интересно говорила, двигалась и действовала. Любое обращение к ней с самой тривиальной просьбой повергало её в оцепенение. Напрягшись, зажавшись, впадала она в тяжкие размышления, причём глаза её блуждали, а на лице разыгрывался прямо тебе какой-то калейдоскоп – причудливо вспыхивали и гасли багровые пятна, создавая странные блуждающие узоры. Явственно ощущалась в ней при этом титаническая умственная работа, последствий которой предсказать никто не мог. Прямо так и видно было, как мучительно ждёт она, когда в тёмных глубинах её подсознания вызреет и всплывёт на поверхность хоть какое-то конкретное решение. И вот тут уж она больше не раздумывала – вдруг подскакивала, как гальванизированная, и кидалась в бой: действовала стремительно, разражаясь серией судорожных, рваных и явно не контролируемых ею движений.

Особенно же непредсказуемыми были её действия с институтской круглой печатью. Помню, как однажды она, резко выйдя из своего долгого транса, вдруг выхватила у посетителя какую-то незначительную бумажку и с заливистым, диким смехом вдруг с размаху дважды подряд залихватски, со стуком, наугад припечатала его в разных местах гербовой печатью. Обомлевшему посетителю пояснила: а ничего, кашу маслом не испортишь!

Однако подобную щедрость проявляла она далеко не всегда. Запомнился и другой, куда как более яркий эпизод. Вышел однажды от директора какой-то посетитель с подписанным документом. Подошёл к секретарскому столу и вежливо попросил Лилию Самуиловну поставить на директорскую подпись печать. Казалось бы, что тут такого-то, дело самое пустяшное. Но секретарша, искоса, по-птичьи взглянув на эту бумагу, привычно оцепенела, впилась онемевшими пальцами в стол и ярко заалела блуждающими пятнами, страдальчески прислушиваясь к таинственным процессам в своей подкорке. Наконец, решение созрело. Отчаянно махнув рукой, будто пускаясь во все тяжкие, уставив на оробелого посетителя безумный, шальной взгляд, мгновенно схватила она свою любимую гербовую печать, высоко её вознесла и со всей дури, с грохотом хряпула по документу.

Забрав бумагу и слегка пожав плечами, отправился облагодетельствованный гость в соседний кабинет, к заместителю директора. В полуоткрытую дверь видно было, как подошёл он к столу и вступил с замом в какую-то неторопливую беседу. Добытый документ с печатью при этом держал в опущенной руке. А Лилия Самуиловну тем временем опять посетили тяжкие сомнения. Снова погрузилась она в глубокий транс. Замерла, отвердела, тяжелым исступлённым взглядом уставилась гостю в спину. Залихорадило её, заблестели ошалелые глаза, на щеках запылал красный камуфляж. И, как видно, на этот раз в подкорке её вызрел совершенно иной ответ – отрицательный. Но не вскинулась она в привычной судороге, нееет! Медленно, плавно, гипнотизируя взором гостеву спину, приподнялась она, тихонько выбралась из-за стола. С перекошенным лицом, утрированно вздымая тоненькие ножки, на цыпочках стала бесшумно подкрадываться к посетителю сзади. Вот и в кабинет уже пробралась. Вот уж и за самой спиной она у гостя... И тут – стремительный бросок кобры! Вцепившись обеими руками в ею же пропечатанный документ, издав неприличный, громкий торжествующий визг, выдрала она эту важную бумагу из руки ничего не подозревавшего мужика! И мгновенно разорвала пополам, а затем – на четыре куска!

И впритык уткнувшись в изумлённое лицо развернувшегося к ней гостя, сверкая очами, с диким оскалом и хохотом, пританцовывая, воинственно потрясая обрывками, торжествующе выкрикнула: а я передумала!! А не положена Вам сюда печать!! Вот так-то!! Уах-ха-ха-ха!

Во дворе, окружённом пятиэтажными домами, около временно размещённых на газоне новых скамеек, стоит старушка.

Увидев проходящих мимо двоих парней, старушка обратилась к ним:

— Молодые люди, помогите, пожалуйста, отнесите скамейку к моему подъезду.

Парни взяли скамейку в руки, и один из них с усмешкой говорит:

— Бабуль, просьба будет, когда отнесём скамейку, вы с неё отпечатки наших пальцев сотрите, пожалуйста.

Дмитрий Лавренков

Попалось мне тут американское пособие по лингвострановедению России.

Лингвострановедение — такая дисциплина для продвинутых студентов, которые уже хорошо усвоили грамматику и все остальное, и теперь им надо разобраться, не как говорят, а что имеют ввиду

Вот семь ключевых особенностей нашей с вами речи, по мнению авторов книги

1. Русские постоянно используют в речи огромное количество сарказма и черного юмора, не нужно воспринимать всё, что они говорят, буквально

2. Русские со школы очень хорошо знают свою классическую литературу и часто цитируют её произведения в бытовой речи

3. Русские часто используют в речи мат не для оскорбления, а для связности или экспрессии

4. Русские широко используют в речи тюремный сленг (так называемый блатной жаргон). Даже люди, никак не связанные с тюремной культурой

5. Оскорбления в русской речи часто используются не для оскорбления, а чтобы показать расположение и приязнь (привет, старый черт, ну здорово, козлина — не конфликт, а разговор близких друзей)

6. Речь наполнена бытовым пессимизмом и жалобами, но это не значит, что люди на самом деле так думают всё время ждут худшего, это просто часть коммуникативной культуры

7. Часто ругают свою страну и правительство, но это не значит, что они все в оппозиции, это тоже не более, чем особенность коммуникации

Согласны? Узнали себя?

Автомобиль с балкона. Советская версия

В семидесятые, в самом центре Советского Союза, жил-был один удивительный гражданин — товарищ Кондратюк. Человек он был рукастый, инженерной мысли неудержимый и обладал главным качеством истинного советского энтузиаста: если что-то можно собрать в квартире, то он обязательно соберёт.

Однажды,

47-летний Томас Лангенбах считался счастливчиком. Он был талантливым программистом, за умения его даже пригласили из Германии в Кремниевую долину. Там он через некоторое время поднялся до поста вице-президента гиганта в сфере корпоративного программного обеспечения SAP. У него была семья, огромный особняк, куча денег, уважение