замечательно, пока жадность всё не погубила. Торговец этот — звали его Пьетро — продавал неаполитанцам копии известных статуй: всяких Давидов, Тутанхамонов, восьмигрудых волчиц, вскормивших Ромула и Рема, и тому подобный антиквариат.

Согласитесь, такому товару нужна хорошая реклама. Иметь у себя в ванной

Венеру Милосскую, а на даче Геракла, разгребающего авгиевы конюшни, — мысль, может, и неплохая, но обычному человеку она просто так в голову не придёт. Даже если этот человек каждый день ходит мимо магазина скульптур.

Вот нашему Пьетро и пришла в голову идея — рекламировать гипсовые статуи при помощи статуи живой. Живые статуи производят на людей большое впечатление, затраты же на них минимальны: человека обряжают в нужный костюм, покрывают с ног до головы специальной однотонной краской, и вот

— статуя готова. Хотите — Наполеон Бонапарт, хотите — Клеопатра, хотите

— римский легионер. Не отличишь от оригинала, особенно если стоять смирно и не двигаться.

Причём Пьетро пошёл рискованным и провокационным путём: поскольку магазин его находился в богатом квартале, а среди потенциальных покупателей преобладали обеспеченные дамы, он решил поставить у входа обнажённого Аполлона. Это был гениальный расчёт. Представьте себя на месте дамы лет сорока: вы идёте по улице, задерживаете взгляд на статуе красивого голого парня, вздыхаете про себя: "Ах, где мои двадцать лет? "

— и вдруг этот Аполлон оживает, берёт вас за плечо и говорит с улыбкой:

"Сеньора! Не проходите мимо! Купите мою копию! Здесь находится лучший магазин скульптур в Италии — вы можете украсить свою гостиную образчиком настоящего искусства и прослыть среди друзей тонкой ценительницей прекрасного! "

Покажите мне женщину, которая после этого откажется зайти в магазин.

Любая зайдёт просто из вежливости, из ностальгии, да просто из-за того, что её назвали красоткой.

Сеньоры и заходили. Торговля пошла очень бойко, а прибыли росли в устрашающей прогрессии.

Однако Пьетро был человеком жадным. Дело в том, что нанятым Аполлонам он всегда обещал большие деньги (2 тысячи евро за неделю), но никогда ничего не платил и придумал для этого хитроумную схему. По условиям договора, нанятый парень должен был неделю стоять у входа в магазин с

9-ти до 19-ти часов, никуда надолго не отлучаясь. Три или четыре дня все парни успешно выполняли эти условия, а на пятый день к Аполлону подходила восемнадцатилетняя девушка ослепительной красоты — дочка

Пьетро — и начинала соблазнять бедного парня, говорить ему комплименты, гладить по спинке и умоляюще просить "проводить её до дома". Все

Аполлоны, один за другим, не выдерживали такого натиска и сбегали с девушкой — сбегали хотя бы потому, что одна из частей тела принимала положение, немыслимое для статуи и общественного порядка. После часа-полутора прогулки "до дома" девушка заявляла, что она пошутила, говорила "ариведерчи, придурок" и исчезала. А бедного Аполлона вечером ждал страшный разнос от Пьетро: "Где ты шлялся, бездельник?! Тебя не было несколько часов! Убирайся сию же минуту! Я не намерен тебе платить! "

Схема работала безотказно в течение нескольких месяцев и позволила хитроумному Пьетро сэкономить несколько десятков тысяч евро. Конец благополучию пришёл неожиданно. В одну из пятниц, когда очередной

Аполлон сбежал с рабочего места, сражённый чарами юной красавицы, Пьетро так и не дождался дочку домой. Не возвратился в магазин и парень. Ни в субботу, ни в воскресенье от дочери и Аполлона также не было никаких известий. И лишь в понедельник утром, когда Пьетро уж собирался подавать в розыск, молодые люди объявились — с обручальными кольцами на руках, и с просьбой дать им тридцать-сорок тысяч евро на первое время. Оказалось, что у новоиспечённого зятя Пьетро куча долгов, проблемы с мафией и множество бедных родственников...

в начале 90-х, Н. Г. при выходе из аэропорта помог одной даме открыть застрявшую дверцу автомобиля и выбраться наружу. Дама была лишена всяких признаков привлекательности, имела неопределенный цвет и запах, а также причёску как от мужского парикмахера. Природную её красоту разглядеть было довольно трудно.

Решительно никаких попыток выявить её косметикой или одеждой дама не предпринимала. Майка сидела на её худом длинном теле как хвастливо одетый презерватив XXL размера. Выбравшись из машины, дама немедленно привлекла двух встречавших её подруг в качестве свидетелей по обвинению

Н. Г. в sexual harassment. Он еще легко отделался – могла бы заявить и

sexual assault, разница между ceксуальным смущением и ceксуальным нападением довольно зыбкая. Узнав, что он русский, и что это вообще первые его минуты пребывания на американской земле, дама оттаяла и отозвала свой иск.

2. В начале 90-х первые американцы были в нашем городе изрядной диковиной. В ночных клубах они немедленно брались в кольцо юными девицами наподобие пионерского костра. Девиц лёгкого поведения среди них почти не было – этот класс ещё только формировался. Одни девушки хотели потрогать живого американца, другие — выйти замуж и укатить нафиг, третьи – просто подучить английский. И уже потом выйти замуж и укатить нафиг. Но не исключали, если парень попадётся симпатичный. Независимо от намерений, выглядели девушки естественно по полной программе. После первого же визита в клуб один обалдевший американец вооружился бумажкой и с девушками разговаривал только после того, как они её подпишут. В бумажке значилось, что девушки не имеют к ему никаких финансовых и матримониальных претензий, а также не собираются обвинять его в ceксуальных поползновениях. Девушки хохотали и подсаживались поближе — они думали, что это такой остроумный способ познакомиться…

Пушкина отличал только расшитый золотом халат и царственная осанка.

Папа — эфиопский царь не особо баловал отпрыска деньгами. Может оно и правильно.

Но любому принцу нужна принцесса и он выбрал своей смуглой губой не дурой — самую красивую девчонку на курсе. Звали ее Света. С ее лица можно было выпить любую воду, да и фигурка... как бы сказать: где нужно, там было в избытке, а где не нужно, так там и не было ничего лишнего...

Света была блондинкой (это важно...).

Принц, не долго думая, прислал к красавице половину лицея своих земляков

Пушкиных и те договорились о первом свидании.

Хоть девушка — красавица и выше на голову своего кудрявого ухажера, но на улице бушевали голодные девяностые, а тут живой принц и наследник, пусть на вид и Пушкин, так что никто Свету не осуждал, наоборот молча завидовали...

Долго ли коротко, но дело продвигалось к свадьбе и принц отправился в

Эфиопию на летние каникулы просить монаршего благословения.

Хоть чернее уже некуда, но из дома Пушкин вернулся чернее тучи.

Рассказал, что отец не верит в искренность их отношений и примет этот брак, только когда Света родит ему внука.

Сказано сделано: вся общага гуляла на свадьбе принца. Хотя было не особо весело: Девчонки завидовали невесте, а парни сами были готовы застрелить и утопить Пушкина в Черной речке, уж слишком много сердец было разбито этим мезальянсом...

После свадьбы молодые переехали в двухкомнатный питерский замок жены и стали там жить поживать вместе с родителями Светы — в тесноте, да не в обиде, но после получения наследства, семья намеревалась перебраться во

Францию.

Родила царица в ночь не то сына, не то дочь... Одним словом дочь, но такую же черную как папочка. Без малейшего намека на питерскую кровь. Но дочь – это всего лишь дочь, а эфиопскому царю нужен был сын, с дочкой к нему за бабками даже и не суйся.

Пока супруги корячились над организацией сына, мы все окончили институт и разъехались.

А недавно я сгонял в Питер и встретил свою одногрупницу — подружку

Светы, от нее и узнал продолжение этой душещипательной истории: Света родила своему принцу вторую дочь, назад дороги не было – нужен был племенной сын и о чудо – третьим родился сынок и наследник!!!

Только вот беда – с наследством вышла заминка. Принц признался, что он ни хрена не принц, и никогда им не был. В золотом халате похож конечно, но не более того...

Света высказала оригинальную мысль, мол ты, уродец, мне всю жизнь испоганил и выставила Пушкина за порог.

Но через полгода, она поняла, что устроить личную жизнь с тремя столь оригинальными для нашей местности детьми, не так уж и просто. .. Пришлось пустить бедного Пушкина обратно.

Так и живут – хлеб жуют...