Байкалом, Брежнев узнал, что садиться ему придётся в Хабаровске и дальше добираться поездом неизвестно когда, если успеют расчистить пути. Прямо с борта самолёта он связался с первым секретарём крайкома и высказал ему всё, что об этом думает. В ответ на это Ломакин сказал буквально следующее: "Леонид Ильич! Насколько мне известно, у вас на борту находятся министр путей сообщения и главный метеоролог, все вопросы к ним. А у меня сейчас семь тысяч человек расчищают взлётно-посадочную полосу, к прибытию американцев успеем! "

Испытания первого секретаря на этом не закончились – за пару дней до прибытия президента США на только что расчищенном владивостокском аэродроме высадился передовой подготовительный американский десант, состоявший по оперативным данным из отпетых црушников. Гости немедленно выразили желание поближе познакомиться с главной военно-морской крепостью России на Тихом океане. Добравшийся к этому времени на поезде

Брежнев лаконично инструктировал Ломакина – "возите их где хотите, но чтобы гости остались довольны и ни хрена из наших укреплений не увидели! "Посоветовавшись с военными, Виктор Павлович подобрал катер поменьше размером, чтобы сильнее качало, и отправил американцев на целый день в плавание по бурному зимнему морю вокруг острова Русский площадью 100 квадратных километров – этот остров прикрывает вход в город с юга и действительно напичкан укреплениями, с моря впрочем малозаметными. Весь следующий день позеленевшие црушники просьбами об экскурсиях уже не беспокоили.

Но больше всего мне запомнился рассказ бабы Вали, до этого саммита обыкновенной поварихи городской столовой – ей и выпала честь кормить всю эту компанию. Имя поварихи помню неуверенно, но её рассказ слушал вживую в присутствии всех других очевидцев, напутать в нём что-то трудно. По требованию американской стороны она выставила проект меню, в котором дипломаты сразу нашли грандиозный изъян – там напрочь отсутствовали пироги из тыквы, обожаемые Джеральдом Фордом. Тыква на прилавках магазинов в восточной части России в это время года отсутствовала напрочь – но на то и существуют спецсамолёты. Хуже было другое – американцы вычеркнули из меню её самое вкусное блюдо, пончики с местными морепродуктами, видимо просто заколебавшись с переводом.

В первый же день переговоров, вспоминала баба Валя, по напряжённым лицам обеих делегаций было ясно, что переговоры зашли в тупик.

От стресса участники ели совсем мало и неохотно. С отчаяния баба Валя на свой страх и риск приготовила всё-таки свои любимые пончики, почти схватила за лацканы какого-то видного члена американской делегации, судя по её описанию Генри Киссинджера, и в какой-то подсобке энергичными жестами всё-таки уговорила его попробовать кусочек.

Отведав легендарный пончик, госсекретарь США оживился, умял ещё несколько и распорядился обязательно добавить эти пончики в меню следующей встречи. С них он и начал эту встречу. Увидев, с каким аппетитом он их подметает, к нему присоединился Форд, а затем и заинтригованный Брежнев. Вскоре на кухню влетел посланец и потребовал ещё одну порцию в ближайшие пятнадцать минут. Это был переломный момент переговоров – накушавшись бабывалиных пончиков, оба высоких руководителя легко подписали соглашение об ядерном разоружении, положившее начало разрядке международной напряжённости...

Я был юн, неопытен и наивен и, поэтому, с радостью согласился на просьбу израильских коллег, квартирующихся в Москве, привезти две простые вещи: кошерные сосиски и семечки.

Просьба меня немного удивила (как чувствовал), но решил, что у каждого свои тараканы в голове.

В Израиле сосиски купил в магазине, а за семечками мой коллега сходил на базар, где полкило семечек ему насыпали в обычный бумажный пакет.

И вот я прибываю в аэропорт. Багаж у меня состоял из сумки с вещами и рюкзака с ноутбуком, куда я кинул и пакет семечками.

Как выяснилось позже, я по незнанию не сделал письмо в службу безопасности аэропорта из нашей компании, что было обычным правилом для поездок в командировки. Таким образом, я автоматически стал подозреваемым лицом в их глазах и был направлен сразу же на досмотр багажа.

Меня отвели к отдельной стойке, и молодой человек (МЧ) начал потрошить мой рюкзак. Наконец он доходит до пакета с семечками и дальше происходит следующий диалог.

МЧ: — Это что?

Я: — Семечки.

МЧ — Зачем?

Я: — Попросили привезти.

МЧ — Их что, нельзя купить в России?

Я: — Можно.

МЧ: — Так зачем везете?

Я: — Попросили.

Чувствую, что наше общение начинает зацикливаться.

И тут он задает вопрос: — Это вы сами купили?

Я: — Нет.

Это была моя глобальная ошибка. После этого я превратился практически в преступника.

Пакет с семечками был унесен на 20 минут на какие-то экспертизы.

Через 20 минут молодой человек возвратился и сказал, что с семечками все в порядке, но их нельзя перевозить в ручной клади, и он просит меня убрать их в сумку с вещами.

Я убираю. Он уходит. Стою жду осмотра сумки.

Через 10 минут молодой человек возвращается и сообщает, что его смена закончилась и досмотр продолжит другой специалист.

Проходит еще 10 минут (до окончания регистрации остается 15 минут).

Появляется девушка и начинает осматривать мою сумку. Достает пакет с семечками.

Я уже начинаю понимать, что наступает мне трындец. Дальше происходит диалог, описанный выше, с точностью до запятой. Семечки уносят на экспертизу. Регистрация подходит к концу.

Я, понимая, что мне сегодня уже не улететь, начинаю расслабляться.

Возвращается девушка и сообщает, что с семечками все нормально, но их нельзя перевозить в багаже и мне лучше положить их в рюкзак. На это я резонно заметил, что мне все равно, но ее предыдущий коллега уже попросил меня убрать их оттуда.

Девушка задумалась. Я предложил ей выбросить их сейчас же в мусорный бак и уже отпустить меня куда-нибудь. Она не согласилась и ушла совещаться с коллегами.

Регистрация закончилась. Я, проклиная моих коллег, думал, где найти ночлег, дабы завтра улететь.

Но тут возвращается моя девушка без семечек и сообщает, что семечки упаковали в специальную безопасную коробку, которую я получу по прилету.

На мой комментарий, что регистрация закончилась, и я, похоже, сегодня уже не лечу, она ответила: — ноу проблем.

После чего взяла меня за руку и подвела к какой-то специально стойке, где меня зарегистрировали. Далее она провела меня без очереди через все проверки и паспортные контроли и привела прямо в самолет.

В Домодедово, помимо сумки, мне еще выдали картонную коробку 30х30х30 с красными надписями на иврите.

Водитель, который встречал меня в аэропорту, сразу же спросил, а что это в коробке, за что сразу был послан на три буквы.

Больше я ничего и никогда из Израиля для коллег не привозил.