Однажды нашей классной руководительницей сделали физкультурницу, Ирину Геннадиевну. Я в принципе готов согласиться с тем, что преподаватели физкультуры - тоже люди, но делать её классной руководительницей у математического класса точно было изощрённым издевательством, причём даже не скажешь, над кем больше. В соответствии со стандартами своей профессии Ирина Геннадиевна свято верила, что совместный труд для общественной пользы способен облагородить не только обезьяну, но даже школьника, поэтому однажды, после снегопада, она поставила человек шесть-семь "хулиганов" перед фактом: они уйдут домой только после того, как очистят от снега площадку за школой.
Если верить масштабу на гугль-картах, длина школьного здания метров шестьдесят. Ширина асфальтовой площадки — около десяти. Выпавший снег немного не доставал до колена; не помню, каким тогда был мой рост, но предположим для определённости, что толщина снега была 35 см. Плотность свежевыпавшего снега порядка 200 кг/м^3. Перемножив и поделив, получим, что каждому из участников мероприятия требовалось перетащить и перекидать по шесть-семь тонн снега; в общем — было чем заняться. Тем больше было возмущение нашей уважаемой учительницы, когда едва через полчаса компания хулиганов отрапортовала ей, что работа закончена. Пришлось приложить некоторые дипломатические усилия для того, чтобы убедить её перестать говорить "чушь! " и таки выглянуть в окно. Выглянув, она ещё несколько раз то обводила глазами наши честные лица, то снова выглядывала, а потом накинула пальто и отправилась инспектировать площадку вблизи. По её лицу было видно, что даже после инспекции она нам не верит, но что сказать — просто не знает. Поэтому пришлось отпустить по домам.
Ну а весь секрет ситуации был в том, что маткласс тоже верил в стандарт своей профессии: "Машина должна работать, а человек — думать". Поэтому шесть-семь "хулиганов", едва выйдя на улицу с лопатами, первым делом облепили и остановили оборудованный снегоотвалом "ЗиЛ": "Дяденька, пожалуйста, помогите, вам же не трудно... " — и на самом деле основное время уборки ушло на то, чтобы сбегать за мётлами и тщательнейшим образом убрать следы колёс с тонкой корочки слежавшегося наста поверх асфальта.
| Новые истории от читателей |  |
| - вверх - | << | Д А Л Е Е! | >> | 15 сразу |
Дочь генерала Ивана Михайловича Измайлова, Авдотья, после смерти отца воспитывалась в доме дяди, Михаила Михайловича, и к восемнадцати годам стала настоящей красавицей. Богатая невеста, она блистала на балах в обеих столицах и пленяла многих. В числе искателей руки Авдотьи Измайловой оказался и князь Сергей Голицын, камергер двора,
Наткнулся на забавную ситуацию, подсвечивающую суть модной тенденции к феминитивам. Итак, самая обычная компьютерная игра. Выверяются формулировки фраз — те должны хорошо звучать и для мужских, и для женских персонажей. Фраза:
@name предпочитает быть живой сухопутной крысой, нежели утонувшим морским волком.
Подставляем в неё мужское имя, например, Вася — всё в порядке. Фраза смотрится и читается. Подставляем женское имя, например, Маша — и немедленно в голове звучит хор феминисток: "каким нахрен волком? она должна быть морскою волчицей! "И вот странное дело — Васе почему-то никто не мешает быть крысой. Причём не простой, а сухопутной. Никто не требует делать его сухопутным крысом. Более того, если сделать — это будет звучать коряво, нелепо и даже непонятно для любого нормального человека. А вот Маше быть морским волком западло. Прямо-таки зашквар. И я даже могу сказать, почему.
Анна Ахматова говорила: "Я не поэтесса, я поэт". В этом есть глубокий и правильный смысл: она отказывалась от положенных её полу привилегий и утверждала: я не хуже мужчин, меряйте меня той же мерой, что и лучших поэтов, без скидок на женскость. Молодец, как по мне. Кстати — молодец, а не молодица. Но то — Анна Ахматова. У Маши трубы пониже и дым пожиже. К настоящим взрослым требованиям она не готова, а повыпендриваться хочется. Поэтому — морской волчицей, без вариантов.
Три Медведя и Девочка-Симулякр
В некотором нарративе, в некотором дискурсе, а может, и просто в глюке матрицы, существовала девочка. Назовем ее, скажем, Маша. Впрочем, имя – это всего лишь ярлык, симулякр идентичности, призванный успокоить когнитивный диссонанс потребителя реальности. Маша, как и положено девочке в подобном сюжете,
Я его воочию зрю. Новые соседи мои отставники. Полканы и подполы. По хозяйственной части. Потом во всяких властных местах работали, затем их попросили и честь знать, дорогу молодым дать, а им везде у нас почет вместо каталажки.
Хорошие дядьки, юморные, меня бандитом зовут. Грю: какой же я бандит, тщщи начальники?
Неправда