Я стояла на обочине, наслаждаясь солнцем, и ждала машину.

— Девушка... — подошёл ко мне милый седой старичок.

— Да? — без особого энтузиазма отозвалась я.

— Девушка, мне, как ювелиру, чрезвычайно приятно видеть такое количество золота на голове... — сказал он, улыбнулся и ушёл.

Самый лучший комплимент в моей жизни. Прошло уж лет девять, я не помню его лица, но эти слова в точности врезались в память. Мы не рыжие — мы золотые!

Когда нашему сыну было 2-3 года, он периодически начинал говорить писклявым голосом и вести себя жеманно. Объяснял нам: "Я — Лиза". Рассказывал, что живёт под журнальным столом. Иногда ему эта Лиза якобы звонила, он отвечал по импровизированному телефону, смеялся в ответ, а мы умилялись этой забаве. Но потом визиты "Лизы" учащались, и нас это начинало откровенно напрягать.

Когда мальчику было ближе к четырем годам, мы переехали за 5000 км от того места, где жили. Работа, детский сад, новые хлопоты — из нашей жизни исчезла "Лиза". Мы с мужем тайно посмеялись и забыли.

По прошествии года, сыну было уже пять, подходит к нам наш мальчик со знакомой и давно забытой улыбкой на лице и говорит так пискляво: "Привет!" Мы в ужасе в душе спрашиваем: "Ты кто?" А он так спокойно: "Я — Лиза!" Муж, придя в себя:

— А ты где была?

— Я болела... — невозмутимо писклявым голосом ответил наш мальчик.

Больше этого не повторялось, сыну 10 лет, но мы до сих пор об этом вспоминаем с той же истерикой, которая нас охватила тогда, в последний визит "Лизы".

Мы с сестрой получили квартиру в Москве от бабушки по папе, с которым мама развелась ещё в нашем с ней детстве. Начиная с моих 18 лет, мы, под предлогом помощи, ездили к ней каждые выходные и сводили с ума. Оставляли газ открытым, потом звали ее и показывали, будто она оставила его. Иногда я приезжала с подругой вместо сестры, выдавая подругу за сестру и убеждая бабушку, что это она, и многое другое. Уговорили ее переписать на нас квартиру, пока она "совсем не сошла с ума".

Утром наблюдала, как с виду опрятный и адекватный мужик вышел из церкви, поссал на священную стеночку, перекрестился и зашёл обратно в церковь.