Когда Ирина вошла в трамвай, Маргарита Аршаковна от досады чуть не расплакалась. Каждое воскресенье она ехала на рынок за продуктами с сыном, а сегодня утром пожалела его будить. Ругая себя за эту оплошность, женщина смотрела на стройную, большеглазую незнакомку и прощалась с мыслями стать её свекровью.

Вдруг Маргарита Аршаковна поняла, что ещё не всё потеряно и что ещё можно схватить судьбу за волосы. Для начала она пропустила нужную остановку. Затем, когда девушка вышла, последовала за ней. Вскоре выяснила, что та работает в парикмахерской, а выяснив, ахнула: сын её, Сергей, тоже работал в парикмахерской.

Забыв о рынке, Маргарита Аршаковна поспешила домой.

Уже через час, поднятый по тревоге Сергей стоял в прихожей, а Маргарита Аршаковна суетилась вокруг него, наводя последние штрихи: приглаживала ему волосы, "расстреливала" одеколоном "Шипр", поправляла воротник нарядной рубашки, клетчатый узор которой удачно камуфлировал необычайную худобу и высокий рост парня. Затем, будто собираясь рассматривать картину художника-пуантилиста, отошла в сторону, полюбовалась на дело рук своих и сказала:

— Ну, иди, сынок. Это судьба...

Отправив сына, Маргарита Аршаковна принялась хлопотать по дому. Обычно в такие минуты она вспоминала свою нелёгкую жизнь, медленно прокручивая в памяти какое-нибудь событие. Но сегодня возбуждённый приключением мозг вёл себя необычно. Мысли не останавливались на чём-то одном. Картинки сорокасемилетней жизни, перемешиваясь и наталкиваясь друг на друга, как шары в лототроне, то уносили женщину в далёкое трудовое детство, то на похороны новорождённой дочери, то на подножку сегодняшнего трамвая. Рано овдовев, она растила двоих детей сама, и вот в памяти проносятся холодные зимние ночи, когда единственный в доме стол превращался в Серёжину кровать, так как единственная кровать уже ютила на себе её и девятилетнюю Аллочку. А вот за ужином она больно бьёт Аллочку за то, что та съела завтрашний кусок хлеба, а потом, ночью, целуя спящую дочь в голову, тихо-тихо плачет.

Чтобы отвлечь себя, Маргарита Аршаковна вышла на балкон. Сентябрьское солнце и душистый запах белой акации, ветки которой нарушая границу, робко заглядывали домой, быстро подняли ей настроение. Сразу вспомнились последние два счастливых года: Аллочка закончила институт, замуж вышла. "Ещё бы Серёжу женить — и помирать не страшно", — мысленно повторяла Маргарита Аршаковна, словно боялась об этом забыть.

... Сергей вернулся рано. Выражение его лица было таким, как будто он только что ел неспелую алычу. Маргарита Аршаковна всё поняла.

— Как могла она тебе не понравиться?! Глаз у тебя нет, что ли?! — возмущалась женщина.

Такой вариант ей не приходил в голову. Красивая, как в индийском кино, история рушилась на глазах, едва начавшись. Всё бы этим и закончилось, если бы самый могущественный режиссёр на свете не поставил вторую серию.

Спустя неделю Сергей случайно встретил Ирину. Это произошло в вагоне того же трамвая. То ли девушка приобретала особую прелесть в трамваях, то ли настроение у Сергея было благодушным, но со второй попытки Ирина ему понравилась. Он вышел вслед за ней из вагона, на ходу успокоил колотящееся от волнения сердце и, пристроившись в ногу, заговорил...

Уже через три месяца сыграли свадьбу. А спустя ещё девять — 19 сентября 1972 года — у двадцатишестилетнего Сергея и восемнадцатилетней Ирины в родильном отделении больницы имени Семашко города Баку родился мальчик, которому решили дать немного старомодное армянское имя Ашот — в память о муже Маргариты Аршаковны.

Этим мальчиком был я.

Как-то пришёл на собеседование парень, смотрю документы, параллельно общаемся. Говорю: "Полных лет 36... "Он: "Нет, 35". Я: "Как 35? Год рождения такой-то, 36 Вам". Он смотрит на меня со снисхождением, мол, что с тебя, бабы, взять. Беру калькулятор и считаю: текущий год минус его год рождения и молча показываю ему. На его лице недоумение сменяется шоком: "Я ведь недавно юбилей отмечал — 35 лет. Даже родители не заметили ошибки".

Не могу отделаться от ощущения, что нашим родителям где-то раздавали инструкции, как жить взрослую жизнь. В моём возрасте мама уже родила меня (и считалась старородящей!), они с отцом купили квартиру, машину, платили налоги, умели работать со всякими госучреждениями.

Мы с мужем уже давно ведём совместный быт, вроде все живы-здоровы, но двигаемся "наощупь" в вечных сомнениях! Можно ли это стирать в машинке? Мясо готово или ещё нет? Надо ли показать эту родинку врачу? И это с интернетом!

Я девушка, работаю официантом в кафе. Видела многое, но сегодня все мои представления об адекватности людей рухнули в один миг. Картина следующая. Молодой парень (лет этак 30-35 максимум) просит меня принести ему лук. ЛУК! Ну что поделать, принесла. Затем с серьезнейшим видом требует тарелку, нож, кетчуп и салфетки. Желание клиента — закон! Несу все остальное, конечно, неоднократно покрутив у виска пальцем. Дальше с интересом наблюдаю. Режет лук, аккуратно поливает его кетчупом, добивает все это дело салфетками и со словами: "Отнесите это моей жене воооон за тем столом и поблагодарите ее от меня за 5 лет совместной жизни! " — разворачивается и вылетает из кафе. Ну не пи[c]ец ли?

Я родился, когда маме и папе было по 16 лет. Несмотря на ранний возраст, они стали для меня самой настоящей опорой, и я безумно им благодарен за счастливое детство. Для меня они не только родители, но и самые лучшие друзья.

Почти год назад я выпустился из магистратуры, собеседование за собеседованием и везде "мы вам перезвоним". На фоне этого сдуру начал бухать, как черт. Из этого состояния меня вовремя вывела мама, чем я ей по гроб обязан. В очередной раз, когда я напился вдребезги, она просто от[метел]ила меня скалкой со всей силы. Орала на меня, угрожала сломать мне все конечности. Я пересрался… и как отлегло. Метод жестокий, но рабочий, за что я очень благодарен маме.

Сейчас устроился на прекрасную работу, успел несколько раз повыситься, а маме теперь каждый месяц покупаю ее любимые тюльпаны.