Есть у меня товарищ - товарищ полковник( не буду называть, где служит, но скажу одно — на редкость честный и справедливый человек! Видимо потому и не ездит на Лексусах, Мерседесах и т. д.

Забирал он у меня из ремонта старенький Ниссан, пока стояли и разговаривали, ко мне приехал приятель одноклассника на бывалом "французе" оставил машину, отдал ключи, и пошёл по Питерской пром грязи до такси.

— А это кто? — спросил полковник.

— А, ты его не знаешь?! — спросил я.

— Нет, а кто это?

— А это племянник генерала"П".

— Вот так прямо его?!

— Да, он самый! Мы с ним как-то разговаривали, он сказал, что у них в семье было принято всегда всего добиваться самим.

— И он при таком дяде ездит на этом?!

— Ну ты тоже приехал на машине, которую легче в чермет сдать, чем ремонтировать, а по званию — полковник.

Подводная лодка вышла из Кольского залива и направилась в полигон для выполнения торпедной стрельбы. Полный штиль. Тепло. Светит солнце... Но Главный инспектор ВС СССР маршал Москаленко уже полтора часа на ногах, устал. Из центрального отсека подняли банку (стул по-морскому). Он сел, но вот незадача: в сидячем положении ничего, кроме железа и голубого неба, не видно. "А вы мне поставьте стул вон туда", — говорит маршал и показывает на ракетную палубу. Закрепили банку страховочными тросами, надели на маршала спасательный жилет и укрыли одеялом. Кирилл Семенович задремал...

Командир отправил старпома к маршалу с докладом о готовности к погружению. Старпом вытянулся в струнку, поднёс руку к пилотке и громко доложил: "Товарищ маршал, лодка к погружению готова". Главный инспектор на секунду приоткрыл глаза и тонким голосом ответил: "Погружайтесь-погружайтесь...". Старпом вернулся на мостик. Командир приказал вызвать на мостик личного ординарца маршала — прапорщика Меняйло, который в кают-компании уже отмечал посвящение в подводники. Прапорщик Меняйло ещё с военных времен служил ординарцем у маршала... Он бесцеремонно взял за подмышки маршала, поднял его и начал выговаривать: "Кирилл Семёнович, ну что ты капризничаешь? Морякам надо выполнять боевое упражнение, а ты мешаешь".

Нас в армии учили на занятиях по оружию массового поражения и защите от него, как гасить огонь на себе или на ком-то.

Старшина выдал две старые шинели для занятия.

Ваня Дидяев надел их одну на другую. Подполковник-преподаватель расставил вокруг него самых здоровых ребят. Сказал: "Когда человек горит — может начать панически бегать. Если побежит — свалите его подсечкой и затушите шинелью".

После этого плеснул Ване на спину четверть стакана бензина и поджёг.

Ваня бегать не стал, а лёг на спину и покатался по земле.

Так же обряжали и "поджигали" других участников занятия.

Мы — молодые лоботрясы — были на этом занятии беспечны и веселы. Преподаватель — сосредоточенно серьёзен.

Так нас учили.

Сорок лет прошло.

ГВВСКУ. 271 взвод.

Присутствую на совещании в одном из подразделений органов внутренних дел Северо-Кавказского региона. Лето, жара. На трибуне выступает с докладом местный руководитель, зачитывая его со страшным кавказским акцентом по бумажке. Окна открыты. На ветке растущего рядом с окном дерева села ворона и стала громко-громко каркать, явно напоминая голос выступающего. Тот некоторое время старался не обращать внимание, но в конце концов не выдержал и сказал:

— Надоел, кыш, синичка [дол]баный!

Зал умер от смеха.