Приближается весенний сессион (лет 40 лет назад, 3-й курс юрфака), значит — зачёт по государственному праву. Доцент — "топор", славящийся последние 18-20 лет (т. е. ВСЕГДА!) тем, что садистски "рубит" студентов на экзах и зачётах, да и нас он неоднократно "имел" на 1 и 2 курсе. Он, за неделю до этого радостного события, на лекции

Навеяно прочитанными историями про то, что студенческие курсовые и дипломные на самом деле никто не читает...

Мне учиться нравилось. И, кстати, уж если курсовая — так она получалась от души: добросовестная и дли-и-инная. Однажды мне и захотелось проверить, читает ли это хоть кто-то. Потому что упорные слухи ходили, что все преподы читают только первую страницу, последнюю и библиографию. И вот на курсовой по древнерусской литературе (филфак!) я... Мне, кстати, этот предмет особенно нравился. Вот уж не знаю, за каким бесом мой дедуля (царство ему небесное) еще до школы выучил ребенка старославянскому. И глаголице до кучи. Так что по-старославянски я читаю и пишу так же свободно, как и на обычном русском. И вот, где-то странице на пятнадцатой, в лучших традициях средневековых писцов, я делаю примерно следующую запись: "А писах сие сирый, бедный, глупый и неученый студент такого-то курса, помогай, Господи, ему сдать экзамен... "Глаголицей. Строчек этак на десять. И что? И ничего. То ли реально никто до этого места не добрался, то ли препод банально не знал глаголицы, а спросить, почему посреди страницы какие-то завитушки — постеснялся...

Дело было в политехе на лекции по матанализу. Преподаватель, очень достойный, интеллигентный человек, у которого на лекциях всегда была тишина, пишет на 4-х досках трёхэтажные формулы. Дело идёт к четырём часам пополудни. Мы с приятелем сидим на заднем ряду амфитеатра и переписываем эти формулы в конспекты. В какой-то момент, товарищ отрывается и говорит мне в пол-голоса: "Жрать-то как хочется...". И тут сработала акустика аудитории. Преподаватель, не отрываясь от доски: "Мне тоже...".

Безусловно все технари помнят обязательные предметы, такие как термех и сопромат, но не многие вспомнят про теорию вероятности применительно к надежности машин и механизмов.

Пятый курс политеха первый семестр, молодой преподаватель всячески пытается привлечь внимание к сухому предмету:

— Теория вероятности перевернет ваше сознание, с точностью до наоборот, здесь даже знаки в формулах пишутся по другому. Все прописные греческие буквы пишутся зеркально, а к заглавным добавляются символ градуса, точка или черточка вверху.

После его лекций были практические занятия, там решались задачи по вероятности поломки или безотказной работы условного механизма за определенный период времени.

Скучно конечно же, но экзамен сдавать нужно.

Как обычно, в билете первый вопрос теория, второй пример. С конспекта переписываю ответ на первый вопрос, а пример есть похожий, но не совсем. Решаю на мой взгляд правильно.

Иду отвечать. С теорией прокатывает, а пример преподаватель изучает внимательно и спрашивает:

— Уверены в решении?

Теперь изучаю сам, думаю конечно же не уверен, но отвечаю:

— Да уверен, но с точностью до наоборот…

— Давайте зачетку — отлично!