Как я казарму заминировал...

Дело было в сентябре 1997 года. Наш танковый батальон в почти полном составе убыл на учения на полигон. В расположении казармы остались только наряд по батальону, каптер и я — писарюга при штабе полка, или как меня презрительно называли господа старослужащие и офицеры-шакалы

"ох[рен]евший компьютер". Я их понимал и поэтому на них за это не огорчался.

Специфика моей службы состояла в том, что практически вся работа выполнялась по ночам, так как комбат ставил задачи вечером, после того, как ему самому нарежет задач командование, и исполнить все надо было к утру. То есть [фиг]ачил я по ночам, изготовляя кучу всяких планов, конспектов, графиков, карточек, постовых ведомостей и прочего-прочего.

Делал я все неплохо и комбат во мне души не чаял, так как благодаря мне за документацию он не переживал. А от вечно пьяного начальника штаба батальона толку было мало. Но комбат был единственным в батальоне, который ко мне хорошо относился. Для всех остальных я был занозой в жопе, раз[гиль]дяем, "ох[рен]евшим компьютером" и просто раздражителем.

Причиной было то, что я не ходил в наряды, в караул, не выходил в поле, не [дол]бался с танками и прочей техникой. Сразу после завтрака, когда весь батальон убывал на занятия или еще куда, я, если не было срочных задач, отсыпался в располаге на койке или в каптерке на бушлатах. Когда перед ужином уставший и грязный батальон возвращался в располагу, я в тапочках с опухшей от сна рожей шел в умывальник. Ну за что было меня любить?

В тот день комбат внезапно вернулся в казарму сильно не в духе. То ли документы какие забыл, то ли че, сейчас не помню. Дневальный на тумбочке огреб свою порцию [ман]дюлей, но этого было мало. И тут ему попалась на глаза моя спящая харя. Высказавшись в тему, что если мы еще раз пойдем в

Чечню, то он сам сдаст меня нохчам на мясо, потому что толку от меня мало, комбат развил свою мысль дальше и велел мне, раз я ни х[рена] не делаю

(а раз батальон на учениях, то работы у меня не было), то он дает мне задание подготовить окна казармы к зиме, то есть промазать стыки в рамах мастикой. Мои возражения, что мастики нет, были прерваны тычком дубинки

(милицейская ПР-73, комбат с ней не расставался), а окончательно убедился в своей неправоте я после пендаля под сраку. М-м-мда... Задача поставлена, надо выполнять. Направившись в каптерку я разбудил каптера, который так же, как и я в отсутствие батальона нагло давил массу на бушлатах. Мои переговоры с ним ни к чему не привели, он не согласился менять мастику ни на сгущенку, ни на [ман]дюли, мотивировав тем, что ее просто нет. Выбесил. Я ему сообщил, что мастику я у него в каптерке найду, но если я сделаю это без его помощи, то он жестоко пострадает. И вот перевернув первый же шкаф и разогнав крыс, которые из под него разбежались, я в самом низу под каской нашел здоровенный кусок мастики размером с человеческую голову. В ярости я тут же контузил каптера.

Найдя двух свободных праздноспящих дневальных, я им поставил задачу на промазывание окон в казарме, а потом, вспомнив виновника моего хорошего настроения, присоединил к дневальным и каптера. Сам же лег спать.

Проснулся я от мощного и ужасно болезненного удара резиновой дубинкой по спине. Открыв глаза я увидел, что надо мной стоит комбат и замахивается дубинкой для второго удара. Я не стал испытывать судьбу, нырнул под койку, ужом проскользнул еще под пятью койками, и только потом осторожно высунул голову и поинтересовался: "Т-щ майор, за что?". Ответом мне была нецензурная брань, общим смыслом которой было то, что мне необходимо подойти к окну и посмотреть, чем я замазал окна. Приблизившись к окнам я обнаружил замазанные стыки в рамах. На первый взгляд все хорошо, не идеально, но терпимо, щелей нет, каптер с дневальными с задачей справились. Продолжая соблюдать безопасную дистанцию и поинтересовался, а в чем, собственно, дело? В ответ комбат, помахивая дубинкой, сказал:

"Ты, с@ка, посмотри, чем ты замазал — это ж пластит!". И тут у меня мороз пробежал по коже. Я присмотрелся: действительно, пластит! Для непосвященных: пластит — чрезвычайно мощная взрывчатка, применяется в активной броне на танках для разрушения кумулятивной струи. Видели наверное, на наших танках такие коробочки по всей броне? В этих коробочках и есть пластит. Говорят, пластит — аналог пиндосовской С-4, но сам не знаю, врать не буду. Его чрезвычайно трудно заставить взорваться, можно стучать молотком, поджигать — бесполезно. Только детонация. На вид пластит как оконнная замазка: желто-коричневого цвета, липкий и тянется. Наши механы тихонько снимали пластит с танков и зимой жгли его маленькими кусочками чтобы согреться: горит долго и жарко, и дров не надо. И именно на нелегальный запас я и наткнулся в каптерке, каптер сам об этом ничего не знал.

Комбат орал: "Ты, скотина, всю казарму заминировал, осталось только взрыватель вставить!".

Вот так я случайно побыл в роли сапера и "заминировал" всю казарму.

Звонок из института. Беру трубку.

— Алло, это из отдела трудоустройства. вы можете сейчас говорить?

— Я в армии.

— Ну давайте я вам через час перезвоню?

И чо ты думаешь? ПЕРЕЗВОНИЛА!

Друг моих родителей дядя Леня был веселый, красивый, толстый и наглый, внешне — копия своего отца, уважаемого в городе главврача крупнейшей больницы. Дело просходило в большом уральском городе. Сам дядя Леня тоже был врачом, но не простым, а главврачом городского кожно-венерологического диспансера. В советские времена — невероятно

Давно. Год примерно 1990-1991. Будучи студентом института, я посещал в обязательном порядке, как и все парни нашего ВУЗа, военную кафедру.

Куратором нашего отделения был полковник, из породы "настоящих полковников", реально солдафоно-уставной мужик, лет так 60-ти, по имени Александр Васильевич и по фамилии Суворов. Правда.

Он преподавал неразумным студентам такую дисциплину, как "Оружие, типы вооружения и их характеристики".

И вот однажды, на очередном занятии, он густым, громким и отработанным басом рассказывает нам о реалиях стрельбы из танкового орудия:

— При стрельбе из танковой пушки стрелок-наводчик должен постоянно помнить, что после каждого выстрела возникает отдача, и замок танковой пушки откатывается назад со скоростью 5-8 метров в секунду. Вес замка составляет 60 килограмм! Зазевавшись и не убрав голову в сторону после выстрела, стрелок рискует получить удар в лицо железякой весом более полуцентнера с очень большим ускорением.

В результате этого возможны лишь два исхода — либо ты полный дурак на всю жизнь, либо мгновенная смерть!!!

Осмотрев нас всех ясным взглядом, и кашлянув, он задумчиво добавил:

— Ну... меня, вообще-то, пару раз било...

ДЯДЯ СТЕПА

Свеже-подсмотренная жанровая сценка из вчерашнего праздника — дня милиции.

В переходе метро убираются дворники в оранжевых жилетах. Один с мешком, второй с веником и лопатой.

Мимо идут два мужика. Красивые, холеные, веселые. Таких обычно показывают под беззаботную музычку в заграничной