Как мне было много дано

В первом классе учился.

Вызвали к доске рассказывать заданный на дом стишок. Пару раз запнулся-поправился — получил "4".

После меня к доске вышел с этим стишком мальчик, учившийся гораздо слабее. Он запинался на каждой строчке. Зинаида Андреевна ему подсказывала, и в итоге ему тоже объявила "4"...

Мне это показалось несправедливым.

Папа и мама любили книги, всегда мне их читали, кубики с буквами были у меня лет с трех, и "Азбука". И помню, как в пять лет на улице радовался, что вывески магазинов начали со мной разговаривать — "Молоко", "Хлеб", "Дружба"...

Тогда было обычным, что ребенок идет в первый класс не умея читать, и даже не зная букв. Нет, — тех, кто ходили в детский сад, в подготовительной группе учили буквам и чтению. Но далеко не всем это давалось. Да не все дети и ходили в детсады.

В школу принимали с семи лет. Мне исполнялось семь 10 сентября. И, чтобы меня приняли в первый класс 22-й школы "с шести лет", мама привела меня на какую-то комиссию. Где мне дали прочесть "Мама мыла раму" из "Букваря", и попросили посчитать до 10. Я к этому времени читал уже бегло рассказы Носова, играл с папой в шахматы, и знал пропорции проявителей и закрепителей для фотопленок и фотобумаги. Так что в 1-й класс меня без сомнений приняли в том самом 1969 году. И в том же учебном году случилась эта история с стихотворением.

После урока подошел к учительнице с вопросом — почему мне и тому мальчику поставили одинаковую оценку, хотя он отвечал гораздо хуже.

— Потому что, — ответила Зинаида Андреевна, — ему, чтобы выучить и рассказать так, как он рассказал, пришлось приложить много старания и потратить много времени. Ты же прочитал стихотворение три-четыре раза, и легко запомнил. Если бы ты чуть больше постарался — рассказал бы вообще без запинок. Кому больше дано — с того больше спросится!

Это было понятно и справедливо.

Когда мой старший брат ушел в армию, мне, по наследству, достался его велосипед. Но, сидя на сидении, я не доставал до педалей и поэтому приноровился кататься, залезая под верхнюю планку рамы. Это был тот самый случай, когда вЕлик был велИк.

Дочь читает "Евгения Онегина". Язык за 200 лет несколько устарел и периодически требует комментариев

— Пап, а денди это кто? У меня задание — описать образ Онегина, а я никак не соберу в кучу эти детали, размазанные по всему тексту. Еще слов так много малопонятных

Морщу лоб, пытаясь подобрать понятные современному подростку слова

— Это метроceксуал по-вашему. Вон, читай дальше — он 3 часа в день полировал свои ногти и подбирал гардероб, что бы поехать на тусовку. Только у него на это уходит прорва бабла и единственный способ покрыть его кредиты — поехать в далекое замкадье, где помирает дальний родственник и выбить себе его наследство. Пока идет процесс оформления бумажек, он находит такого же городского и на пару склеивают двух баб. Только ему эти колхозницы интересны как развлекуха, а вот напарник настроился серьезно. Сделав несколько подъебок относительно его выбора, он с ним серьезно зарубается. А его девчёнка уши развесила и строит далеко идущие планы со свадьбами и детишками, но он ее грубо отшивает. Потом проходят годы, он понимает, что это было лучшее в его жизни, пробует подкатить шары снова, но она уже замуж вышла и не собирается ломать свою жизнь ради не пойми какого стареющего гламурного нищеброда

— Ой, вот так все понятно. Все прям как сейчас, ничего не меняется

Лет 47 назад довелось жить в интернате при школе. Докатились до выпускных экзаменов. Все мои "сокамерники" (на год младше меня) разъехались по домам. Сижу один в комнате, готовлюсь к экзамену. Вдруг дверь резко открывается и в комнату влетает директрисса интерната: ты куришь??!! -НЕТ! Но она обнюхала каждый уголок комнаты и ушла. И такая сцена стала

О наших с внучкой талантах

— Дед! А ты котиков помирил?

В тот день приехал к ним незапланированно — среди недели.

Алиса была в школе на подготовительных к первому классу занятиях.

Пошли с бабушкой за ней.

Учительница вывела в вестибюль класс. Алиса подбежала к бабушке, что-то начала щебетать-рассказывать — меня не