В общем, папа, скрипя зубами, снимает с полки собранный в свое время драккар 1:72 (настоящий, деревянный!):

Наскоро промазав днище нитролаком, чтобы сохло быстро, он проверяет корпус в ванне на водонепроницаемость и остойчивость, нагружает балластом из свинцовых грузил и вытряхивает из банки собранные десятикопеечные монеты, которыми собирался обклеить по приколу шкатулку. Дочка жертвует какие-то свои цепочки с пластиковыми сердечками, сын хочет положить "Опинель", который папа подарил ему на День Рождения, но папа говорит, что под "Опинелем" корабль утонет. На следующее утро, благо, суббота, хомяк извлекается из холодильника, аккуратно заворачивается в заранее вырезанную кирасу из жести (с утяжелителями, чтобы не всплыл!), и вся компания отправляется на машине на карьер.

Мать говорит, что не хочет в этом участвовать, но ее убеждают и она делает бутерброды. Погода, слава Богу тихая, ветерок совсем слабый — как раз, чтобы потянуть тонкий парус, но не перевернуть лодку. Корабль спускают на воду, хомяка в доспехах кладут на монетки и цепочки (прихваченные заранее на суперклей). Папа аккуратно кладет всякие горючие вещества, слегка брызгает бензином, и, подпалив драккар, толкает его от берега. Подхваченное легким ветерком, судно отплывает метров на восемь-девять, потом вспыхивает парус, мачта, наконец, модель превращается в сплошной костерок. Из магнитолы доносится уместное.

Еще секунд через пять где-то, наконец, прогорело до дырок, а может волна плеснула, но драккар накренился, черпнул воды и пошел на дно. Да много ли ему там надо было — борт на сантиметр от воды.

Слегка подавленная величием момента, семья ест бутерброды, когда к ним подъезжает милицейская машина. Милиционеры, надо отдать им должное, вежливо интересуются: что тут, собственно, происходит. Они, оказывается, с дороги увидели, как что-то горит на воде, ну и поехали посмотреть. Скучно же, дорога-то не дачная, утро субботы... Услышав от детей, что они похоронили хомяка по обычаю викингов, менты молча сняли фуражки, потом старший вынул пистолет, поднял вверх стволом и сказал: "Пыщ! Пыщ! Пыщ! "Младшей понравилось, сын был немного разочарован, он, видимо, надеялся, что выстрелят по-настоящему.

Милиционеры сказали, что повидали всякое, но такого даже представить себе не могли. Папа скидывает им фотографии с телефона, и милиция уезжает.

Обратно семья едет в суровом молчании, наконец, папа говорит, что купит детям собаку, потому что ну его нафиг, на хомяков он моделей не напасется.

Димитрий Шишкин

Сначала кот носил домой своих котят. Где-то на стороне гулял и приносил. Как весна к концу подходит — так начинается. Всегда черных нес, таких же, как он, как будто другие у него и не получались. Может быть и чужих воровал, чтоб только черные были, кто ж на даче там разбираться будет. Когда он приносил всех (по одному в день, мол, хозяйка так и было, ровно столько, а плюс-минус один — кто ж заметит) и делал перерыв на несколько дней, котята собрались в большую коробку и везлись в клинику. Лечить — вакцинировать — раздавать. Если кот прервался — значит всех, кого хотел уже притащил.

Потом хозяйке надоело. Однажды в дождливый осенний день Мазай приехал на кастрацию. Весной все радовались. До конца мая. В конце мая бедная женщина влетела в клинику и поставила коробку с котятами на стол, устало проговорив "Вы представьте себе, этот стервец чужих котят теперь тащит! Зато хоть разноцветных теперь! "

Вылечили, раздали. Одного, белого, женщина оставила себе. Назвала Герасимом, кастрировала и на следующую весну коты поехали на дачу вдвоем. Не брать с собой Мазая люди не могли, так как ехали насовсем, аж до зимы, но надеялись, что Герасим охладит его пыл.

И вот, конец весны. Каждое утро хозяйка тревожно выглядывает в окно, нет ли на крыльце котенка. Котят не было. Летом тоже. Коты мирно играли во дворе, занятые исключительно друг другом.

В сентябре женщина пришла ко мне в слезах, при этом истерически хихикая. За ней заходит муж, на руках у него...

"Вы представляете, смотрю я в окно, а два этих засранца под забором что-то на участок протаскивают, да еще натужно так! Аж надрываются! И дружно волокут к крыльцу нечто испачканное в земле, вдвоем. А оно отбрыкивается. Я на крыльцо выскакиваю, придурков разгоняю, а там — щенок! В два раза больше их обоих вместе взятых! Вот... " и протягивают мне лохматого малыша, месяцев полутора от роду.

Сейчас малыш подрос. В свои 10-11 месяцев он уже весит полных 40 кг. А Мазай с Герасимом в полнейшем шоке оттого, что притащили домой, пока сидят тихо как мышки и не выходят с участка.

Ждем конца лета и осени.