Солнечный берег ласкал все органы чувств. Мы лежали на песочке, дымили легендарную "Стюардессу" и лениво посасывали сочный виноград. Компания подобралась что надо- несколько временно одиноких мужчин и женщин.

Разлученная с мужем и двумя детьми на целых восемнадцать дней Галина тосковала по дому. Спасти положения могла небольшая интрижка, которая отвлекла бы несчастную мать от мыслей о брошенных детях.

— Посмотри налево, — посоветовал я.

Галина прервала рассказ про своих замечательных ребятишек, который мы слышали уже раз пятнадцать.

— А что там?

— Мужчина.

— А мне - то он на какой ляд?

— Обрати внимание, КАК он на тебя смотрит!

— Смотрит и смотрит. Мало ли баб на пляже!

— Немало. Но смотрит - то он только на тебя...

Галина сняла солнцезащитные очки и тревожно огляделась.

— Да ты с ума сошел! Этот Кинг Конг? Такой волосатый? Да он как в шубе!

— Это ceксуально.

— Я замужем.

— Каждая советская женщина должна иметь мужа и любовника!

Говорила мне мама: никогда не ври! Так в нашу жизнь вошел Дамян. Это имя у них такое, болгарское. Уже вечером мы сидели на балконе его номера и неторопливо цедили мартини. Дамян жил в пансионате ЦК БКП. Его папа был какой- то шишкой у Живкова. Дамян, с трудом подбирая русские слова, о чем- то трещал. Кажется, он чувствовал себя слегка влюбленным. Галина откровенно нервничала. Вечер закончился без происшествий.

На следующий день начали разворачиваться события.

Разморенный полуденным зноем, я лежал в своей девственной постельке. Мое одиночество скрашивали бутылочка болгарского бренди" Слынчев бряг" и большая тарелка с нежнейшими персиками.

Дверь моего номера с грохотом распахнулась. Ворвалась Галька в растрепанных чувствах и замотанная в смятую простыню.

— Знаешь, что сейчас со мной было?

— У тебя такой вид, как будто тебя пыталась изнасиловать стая разъяренных самцов!

— Хуже!

— Что может быть хуже изнасилования? — философски заметил я. — Только прожить целую жизнь бок- о — бок с нелюбимым мужем...

— При чем тут это? Так вот. Лежу я в номере, совершенно голая после душа. Дверь я, дура, конечно же забыла запереть. И тут заходит он...

— Поконкретней. Он- это кто?

— Кто- кто! Х[рен] в пальто! Дамян этот чертов!

Мне стало интересно.

— Ты так взволнованно рассказываешь... Что было?

— Ничего хорошего. Он смотрит на меня. Я лежу голая, смотрю на него. И тут я вижу, что у него в шортах прямо на моих глазах ВСЕ становится больше и больше. И тут он кидается к кровати и начинает целовать мне ноги. Все выше и выше. И я понимаю, что он тянется к...

— К чему? — разволновался я.

Галька замялась.

— Ну, в общем, он хотел... Ну, я не могу сказать... Он хотел поцеловать меня ТУДА!

— Какие африканские страсти! — ахнул я. — Надеюсь, ты разрешила ему прикоснуться к своему тюльпану?

Тарелка с персиками полетела мне в голову.

— Какая страсть! — возмутилась она. — Да он просто извращенец!

В те годы ceксуальная революция в России еще не полыхала ярким пламенем, поэтому вполне простительно, что простая советская домохозяйка еще не знала всех тонкостей любовной игры.

— Ну, видишь ли, в продвинутых капиталистических странах женщины иногда позволяют мужчинам делать ЭТО. Это как бы символизирует то, что мужчина любит женщину по- настоящему страстно, до безумия.

— А он не может так безумствовать с кем- нибудь другим? — робко поинтересовалась Галина. — А я уж как- нибудь по — старинке, как мама учила. Что - то мне не хочется быть полигоном чужих страстей...

Выходку Дамяна замяли.

Вечером мы гуляли на взморье. Погода стояла чудесная. Галина прикидывалась абсолютно равнодушной. Дамян был похож на потухший вулкан, и тоже делал вид что любуется исключительно морскими пейзажами.

— Влад, а что у вас в России говорят, когда очень любишь женщину?

— Так и скажи: "Я тебя люблю!"

— Нет, не то. Я хочу сказать, что я ее очень- очень- очень люблю!!!

Меня пробило на хи- хи. Я склонился к Дамяну и прошептал ему на ухо заветные слова. Дамян воспрял духом. Он бросился за Галькой, которая одиноко плелась впереди нас.

— Галя! — воскликнул он.

Галя встрепенулась. Быть может, она поняла, что сейчас услышит что- то очень важное. Может быть самое важное в своей жизни.

— Галя! — вновь воскликнул Дамян. — [ман]данька ты моя ненаглядная!

Галька рухнула на забор пансионата.

Больше они не встречались.

Первый облом меня ожидал, когда я, набрав знакомый номер, услышал что мою подружку посадила под домашний арест мама, объясняя это собственным недомоганием, расшатанной нервной системой и необходимостью закончить дочке институт. Во попал - то! Домой уже нельзя, ехать за город одному — дикость. Как следует порывшись в памяти и в записной книжке, я решил вспомнить об одном своем давнем увлечении.

Подъехав по определенному адресу, я условно посигналил (дама была уже год как замужем). На первом этаже занавеска приоткрылась, и после минутного рассматривания мне махнули рукой. После удивленного приветствия Людмила сообщила мне что как раз сегодня муж работает в ночную смену, предложила раздеться, пройти, и пожаловалась на наводнение в туалете.

Я, естественно предложил свои услуги, благо руки растут откуда надо, быстренько подкрутил пасатижами уплотнение на компакт-бачке унитаза, вытер лужи, собрал и отжал все многочисленные тряпки и тряпочки. Выходя из туалета с чувством выполненного долга и в предвкушении ужина с хорошим вином и в обществе приятной дамы, вдруг сталкиваюсь лицом к лицу в коридоре с довольно крупным мужчиной. Людмила стоит за его спиной и красноречиво подмигивая глазом, протягивает мне червонец (десять тысячь по старому).

Я, моментально въехав в ситуацию, беру десятку, докладываю о проделанном ремонте, и, набивая себе цену, заявляю:

— Хозяйка, на пиво добавь! — После чего получаю еще пятерку из рук ее благоверного (а это был он).

Так что пришлось мне несолоно нахл ебавшись отвалить во свояси, купить на честно заработанные пару пива и провести незабываемую ночь на заднем сидении своего автомобиля.

Людмила позвонила через день, сказала что мужа попросил подменить его сменьщик в тот вечер, и рассказала, как он был удивлен, увидев как сантехник укатил из под окна на вишневом Мерседесе. После обрадовался оставленной мною бутылке (халява!), сказал что хоть теперь сантехники и раскатывают на Мерсюках, а на водку по прежнему у них денег не хватает, как дети красненьким балуются.

История имела свое продолжение. Я имел глупость рассказать ее своему приятелю, писателю — графоману, который тут же тиснул рассказик в местной газетенке. Приятель изменил марку автомобиля (на БМВ), первый этаж на третий и посчитал что этого достаточно. Людмила после выхода газеты мне не звонила больше ни разу. Моя жена прочитала рассказ с большим подозрением, спросила, не я ли тот самый знакомый-герой рассказа и не перепутал ли Алексей (писатель) марку машины. Среди таксистов нашего города, которые находясь в отстое читают газеты, прочно утвердилась поговорка: — На пиво добавь, хозяйка!