стороны они воспалены.

По тогдашним методикам, эта проблема решалась просто, — "Резать к чертовой матери!". Удаление гланд практиковалось широко. Как мне тогда объяснили — после удаления гланд не будет ангины. А ангина дает осложнения на сердце и ещё на что-то.

Друзья во дворе, узнав, что мне предстоит эта операция, сказали: "Везёт! Там, как их вырвут — сразу мороженое дают. Сколько хочешь! "

Итак — в сентябре или октябре 1969-го я оказался в хирургическом корпусе первой Воскресенской районной больницы.

На следующий день — в операционную, где мне эти гланды и удалили.

Помню боль, свои слезы. Помню, что врач сердилась на меня, что не могу немножко потерпеть. Помню брызги крови на её круглом налобном зеркале. Помню сказала: "Смотри, какая лягушка! "

В белом эмалированном тазике лежал окровавленный комок плоти. Через какое-то время — мне показалось очень долго — их стало два.

Пролежал там с неделю.

Мама с папой пришли навестить.

Мы общались на лестничной площадке второго этажа. Мне не разрешили спуститься вниз, а им, видимо, зайти в холл второго этажа хирургии. А тем более — в мою палату.

Принесли, наверное, каких-то вкусняшек. Но глотать было больно.

Мама открыла стеклянную баночку: "Поешь рыбку, сынок! "

Там была какая-то пахучая белая мякоть.

Я зацепил её чайной ложечкой, подсунутой мамой, положил в рот... Вообще-то я тогда любил только сладкое. А остальную еду просто ел. Но эта рыба была реально вкусная!

С трудом через боль проглотил первую ложечку вкусноты, и вдруг сделал большие глаза:

— А мне сказали, что рыбу нельзя!

Папа двинул кадыком, как будто проглотил тяжелый комок горечи и не своим голосом трудно сказал:

— Кушай, сынок! Рыбу нельзя — потому что в ней бывают кости, которые могут поранить твоё горлышко. А здесь мама все до единой косточки выбрала... кушай!

Медленно глотая, поедал содержимое баночки. Спросил:

— А какая это рыба?

Мама ответила:

— Это белая рыба, сынок! Очень нежная!

Знал тогда красную рыбу, — деликатес. Но мама с такой интонацией произнесла "белая рыба", — что я долго потом полагал, что есть такая какая-то белая рыба — ещё деликатеснее красной.

Теперь, — когда двух сыновей вынянчил, и уже немножко внучку, — как их понимаю! Ты себя готов на части разодрать, чтобы ребенок не страдал. А никак с него боль не снимешь.

Такое вот воспоминание.

Мороженного, кстати, в больнице не давали.

Я там два фильма посмотрел.

...

По маленькому черно-белому (других тогда не было) телевизору, размещенному под потолком холла второго этажа, показывали "Пес-Барбос — необыкновенный кросс".

Весь холл был хаотично заставлен стульями, которые принесли пациенты из своих палат. Я тоже успел принести и поставить себе стул. Это был не детский и не взрослый корпус. Всех возрастов были там пациенты.

На своём стуле усидел недолго. Начал смеяться вместе со всеми, — а смеяться больно. И оторваться от фильма невозможно, и невозможно смотреть! Потому что смешно. И больно!

Выскочил за дверь в этот же лестничный холл. Наскоро отсмеялся и отплакался. Пошел к своему стулу — на нем какой-то мужик сидит. Ну, ладно — встал у стеночки смотреть дальше. Сразу же стало смешно — побежал на лестницу.

Досматривал оттуда — через щелочку двери. Отворачиваясь, как только снова начинал разбирать смех.

Конечно же, потом много раз смотрел этот фильм. С огромным удовольствием!

Короче, [ч]удак обыкновенный.

Я его раз попросил не подпирать, после того как 20 минут ждал, пока он соизволит отогнать тачку, но меня послали нах[рен] и сказали "и что ты сделаешь?".

Ну, [м]лядь, тут у нас и понеслось.

Изучил время его работы и понял, что работает он сутками, приезжает, паркуется как попало и идет спать. Поэтому вызывал гибдд только когда он 100% спит после смены.

За 21-23 года я вызывал гибдд около 23-25 раз. Фотографии с его нарушениями я отправлял наверное почти каждую неделю. Их точно больше 50 штук, может ближе к сотне. Его тачку эвакуировали больше 10 раз. [сраны]й паджеро спорт. Жалко, что гибдд частенько забивали х[рен] и не приезжали. Иначе эвакуаций было бы больше. Еще часто они пытались вызвонить ублюдка, а не забрать тачку.

У меня в закладках браузера до сих пор сайт с камерами наблюдения в районе висит, чтобы искать его тачку. (кстати, я еще долго долбил оператора услуг видеонаблюдения, чтобы они поставили еще две камеры в мертвые зоны, где пи[тух] часто ставил тачку. За 8 месяцев они это сделали, пришлось даже нашу УК привлекать)

Еще дважды я организовывал блокировку его авто с другом, если он вставал в каком-нибудь закутке (да, это уже тупое ребячество для тридцатилетних долбое[ж]ов). Первый раз азыгрывали дтп, второй раз чинили тачку, сняв колесо и поставив на домкрат. Расписание же его я знаю, поэтому ему пришлось покататься на такси.

Конечно он все знал, после первой истории мы еще не раз перекидывались оскорблениями, но в основном с его стороны. Я лишь давал ему понять, что все это делаю я и напоминал ему про "и что ты сделаешь?".

Короче, после двух лет штрафов и эвакуаций этот хрен начал парковаться нормально и вдали от дома, если у его дома мест не было. Не всегда, конечно, но пи[тух] знал, что за ним следит какой-то психопат, которого он взял на слабо. В 23 году все закончилось. Тачка пропала и пару месяцев её видно не было. Оказалось он арендовал себе место на парковке на краю района. И до сих пор там ставит тачку. А я уже второй год каждый раз выходя из дома ищу глазами любимый паджеро, эх.