На мой восьмой день рождения отец подарил мне диаскоп. Для последующих поколений сообщаю, что это такая железная коробка с объективом, отбрасывающая кадр на всю стену от вставленной плёнки. К моей немалой досаде, диафильмов отец не подарил. Просматривать было нечего. Зато дал целый ящик пустой плёнки. Только вырастив собственного сына, я понял, что он был прав. Первый раз я нарисовал на плёнке обычной ручкой маленькую рожицу. Со стены на меня уставилась огромная забавная харя. Нас было четверо друзей, фантазия наша была неисчерпаема. К обеду поток штучной живописи кончился, пошли сериалы-комиксы. К вечеру наши сериалы стали цветными — кто-то сбегал за фломастерами, в ту пору большой диковиной. На следующий день родилась мультипликация — научились рисовать пофазно и протаскивать плёнку со скоростью. Звук появился на третий день — друг Андрей притащил обшарпанный бобинник. К нам стали приходить на сеансы друзья друзей числом до двух десятков, сметая все эклеры, которые пекла моя мама. Знали бы вы, какой это кайф, когда широкая публика смеётся твоему творению, и ты это слышишь. На третий день папина здоровенная коробка с несколькими сотнями пустых плёнок была исчерпана. Мы занялись чем-то другим.
Вспомнил я об этом только сегодня, посмотрев фильм про раннюю историю кинематографа. Оказывается, кино стало цветным ещё в конце позапрошлого века - только на студии Луи Лепренса двести девушек от рассвета до заката раскрашивали кадры чёрно-белых фильмов цветными кисточками. А потом публике приелось. От всей эпохи немого кино осталось, оказывается, не больше четверти фильмов, уцелевших случайно. От цветных той эпохи — единицы. От коробки из моего детства, увы, ничего. Кроме этой истории...
| 03 Oct 2018 | Зина   |
| - вверх - | << | Д А Л Е Е! | >> | 15 сразу |
Услышал на днях в очереди: "Мама, подожди, дай ещё потренируюсь!
Вот выберу некрасивую, и что? Всю жизнь мне с ней потом жить? "
Мама решительно ответила: "вот эта красивая! От остальных потом откажешься, детский сад какой-то. А эта — смотри какая, действительно на всю жизнь. Сможешь ещё раз? "Парень яростно спорил, хотел другую. А я не оглядываясь пытался сообразить, что бы это значило. Ясно было из разговора, что не покупка. Невест в нашей очереди тоже не раздавали. Что он там себе тренирует на всю жизнь? Оказалось, парнишка за соседним столиком тренировал подпись. Ну, перед тем, как поставить её на свой первый паспорт...
— Мама, меня кактус уколол!
— Соня, наверное это не он тебя, а ты об него укололась?
— Нет, мама! ОН ПЕРВЫЙ НАЧАЛ!
Житие отрока на уроке препогано вельми. Исторгнул ядра из бумаги жеваной скрозь трубу пластмассову, через что учитель истории сделался калечен и слеп. Я изгнал беса из класса. Прошу произвести усекновение сына по заду хворостиною, лишить трапезы и кино, али бить челом об стену!
Огребу я сейчас минусов по полной и от семитов, и от антисемитов. Объединятся в едином порыве. Ну да и фиг с ним, история хорошая, и вообще не моя — её рассказала моя мама.
Ростов-на-Дону немцы в последнюю войну брали дважды. Наши их, естественно, столько же раз оттуда вышибали. После такого в городе мало что осталось. Дети из маминого класса в послевоенные годы ходили в обносках — отцы кто погиб, кто в лагерях. И надо же было такому случиться, что оба выживших папы класса оказались еврейской национальности. Оба были снабженцами. Их дети были одеты по тем временам очень неплохо, хорошо питались и держались гордым особняком. Сами папы были толстоморды, с очень сообразительными бегающими глазками. Мамин одноклассник Лева Кацман, у которого отец на фронте погиб, этих пап на дух не переносил. "У, жиды! " — говорил он. Мама однажды возмутилась: "Это плохое слово! Как ты можешь, ты же тоже еврей! "В ответ Лева сказал: "Никаких тоже! Это я еврей. А они — жиды! "