Про Срчинских гаишников и москвичей: )

Эти ребята просто “обожают” москвичей. Я у них как-то интересовался причинами такой лютой ненависти, так мне объяснили, что москвичи не боятся и не уважают гаишников, постоянно спорят, качают права с книжечкой в руках и работать с ними просто невозможно. Впрочем, я их понимаю. Вот, что произошло недавно. Поехал я на машине к морю, чтобы попить пива. Попил вдоволь, еду обратно. В машине довольно жарко, я расслаблен, поэтому левую ногу высунул в окно, чтобы ветерком обдувало. Автомобиль с коробкой “автомат”, поэтому угрозы окружающим я не представляю. На дороге стоит гаишная машина, рядом с которой дежурит трое человек. Я проезжаю мимо них и в зеркальце заднего вида наблюдаю, что лейтенант делает мне знак остановиться (замечу, что уже после того, как я мимо них проехал). Разумеется, я останавливаться не собираюсь и еду себе спокойно дальше, подсчитывая количество нарушений, который совершил: алкоголезависимое пьяновождение, превышение скорости на 60 км/ч и нога, высунутая из окна. В зеркале видно, что гаишная машина врубила мигалки и начала преследование. Я себе спокойно еду со скоростью 120 км/ч. Минут через пять догнали, обогнали и просят остановиться. Я припарковался, сижу и жду. Они тоже сидят в машине и ждут (здесь принято выбегать, как собачонка, из машины и мчаться с документами к дяденькам гаишниками). Я даю сигнал, что собираюсь уезжать, один из гаишников выходит из машины и идет ко мне. Представляется. Я говорю:

— Ну?

— Почему ремень не пристегнут? – спрашивает гаишник.

Мама моя! Все нарушения перечислил, а про ремень забыл. У них тут, в отличие от Москвы, не пристегнутый ремень – основной источник дохода.

— Забыл, — говорю. – Буду страдать материально.

— А почему нога из окна высунута? – интересуется гаишник.

— Так жарко же.

— С ногой из окна – не положено! – твердо заявляет гаишник.

— Это где такое сказано? — В документах, — немного подумав, отвечает гаишник. — Вот покажите мне документ, где сказано, что нельзя ездить с ногой, торчащей из окна, тогда и будем разговаривать на эту тему, — парирую я.

Гаишник надолго задумывается, потом заявляет:

— Если из автотранспорта выдается наружу негабаритный инородный элемент, на конце его должен висеть красный флажок. А у вас такого флажка не было.

— Не пройдет, — сочувствую я. – Это только в том случае, если предмет длиной более одного метра. А у меня из окна максимум восемьдесят сантиметров ноги торчало. Можете линейкой померить.

Гаишник загрустил.

— Тогда платите штраф за не пристегнутый ремень. И за превышение скорости.

— За ремень я платить не отказываюсь, а по поводу превышения скорости вы что-то напутали. Я не видел у вас “пушки” и доказательства мне предъявлены не были.

— Да я “на глазок” видел, что у вас скорость была намного выше 60 километров в час, — объясняет гаишник.

— Да мне плевать на ваш глазок, — спокойно объясняю я. – Если вы предъявите на него метрологические сертификаты и постановление о том, что он, отныне, используется как официальный измеритель скорости, тогда нет проблем. А сейчас ваш глазок – это ваши проблемы. Я ехал со скоростью 59 километров в час, и попробуйте доказать мне обратное.

Гаишник с ненавистью смотрит на меня, что-то бормочет под нос о зажравшихся москалях, которые все сало съели, достает какую-то здоровенную простыню и говорит, что надо заполнить протокол за ремень. В протоколе, между тем, пунктов пятьдесят. На вопрос – с каких это пор стало нужно заполнять такие объемные бумаги, он бурчит, что это мы в Москве распоясались, а здесь свои порядки.

— Сам будешь заполнять, или мне помочь? – спрашивает гаишник.

— Да я, вроде, грамоте обучен, — отвечаю.

Беру листок и быстро вписываю ответы на вопросы. Кто составлял подобный протокол – понять сложно. Вопросы, похоже, просто списывались из какого-то психологического теста. По-моему, там даже был вопрос “чем болела в детстве ваша бабушка”. Я честно ответил на все вопросы, в графе “пол” написал “паркетный”, свою дату рождения дал по израильскому календарю, а в качестве места работы написал “дворник при 82-й средней школе”. Потом отдал листок гаишнику. Тот, не читая листок, потребовал у меня штраф в 40 рублей, откозырял и пошел к своей машине. Я спокойно подъехал к своей квартире, поставил машину, вытащил из холодильника бутылку пива и пошел опять на улицу, чтобы посидеть на лавочке. Минут через пять к дому лихо подруливает гаишная машина (я сразу подумал, что протокол они все-таки прочитали), оттуда выскакивает мой старый знакомый и радостно кричит:

— Я чуть не забыл! Вас же лейтенант двадцать минут назад видел на море, пьющим пиво. Поехали на медицинскую экспертизу!

— Сейчас, — говорю, — поедем. Вот я только тапочки надену.

— А что? – растерялся гаишник. — Это же недолго. Минут тридцать. Или сразу штраф платите.

— Мужик, — отвечаю я. – Ты чего? Я на сегодня закончил вождение и рассламляюсь в тенечке пивком. Еще какие-нибудь вопросы есть?

— Но тебя же видели с пивом, — растеряно сказал гаишник. – Полчаса назад. Мы же на дороге тебя и ждали, потому что лейтенант рядом с кафе твою машину видел. Это ты ногой своей нас отвлек.

— Не мои проблемы, — отвечаю. – Надо было быстрее соображать. А сейчас, уж извини, прием гаишников на сегодня закончен.

— Знаешь, давай как сделаем? — решительно заявляет гаишник. – Мы сейчас поедем на экспертизу, из результатов вычтем эту бутылку пива и посмотрим – что получится.

Я чуть пивом не подавился.

— Ты на солнце перегрелся, что ли? Никуда я не поеду. Гаишник еще немного постоял, с завистью глядя на мои манипуляции с бутылкой, потом отправился в машину, докладывать обстановку. К единому мнению, как я понял, они так и не пришли, потому что машина завелась и уехала. Но это еще не все. Вечером мы кутили в ресторане с приятелем. Посидели довольно капитально, а потом он повез меня домой на своей Тойоте. А она у него, кстати, с правым рулем. Едем по единственной аллее, которая ведет к проезду на другую сторону железной дороги, как вдруг видим, что прямо у арки под мостом дежурит машина с моими сегодняшними знакомыми. Друг сильно заволновался, потому что другой дороги нет, а он выпил довольно прилично. Подъезжаем к гаишникам, лейтенант видит меня на водительском месте (еще раз напоминаю, что машина – с правым рулем), расплывается в широченной улыбке, тормозит Тойоту и приглашает меня в гаишную машину. Я спокойно выхожу, говорю приятелю, чтобы он немедленно уезжал, как только я сяду к гаишникам, и иду с лейтенантом. Сажусь в машину. Лейтенант ласково улыбается и заявляет:

— Ну что? В трубочку будем дуть, или сразу штраф заплатим?

— Давайте в трубочку подуем, — говорю я. – Давненько я в трубочку не дул.

Кстати, трубочки у них оказались бракованные. Первые две вообще не сработали, и только третья показала какие-то запредельные значения.

— Ну вот, — обрадовался лейтенант. – Вот сейчас и отольются мышке кошкины слезки.

— Вот именно, — говорю я, — что мышке и отольются. — Это в каком смысле? – встревожился лейтенант.

— А в таком, — отвечают. – Какие ко мне претензии?

— Управление автомобилем в пьяном виде! – заявляет гаишник. — А где вы видели, чтобы я управлял машиной?

— Здрассте! – возмущается лейтенант. – Я же только что вашу машину остановил. Вот эту, — он делает рукой жест в сторону Тойоты, которой на месте, разумеется, уже нет. – А куда машина делась? – удивляется он.

— Домой уехала, — спокойно говорю я. – Это японка с правым рулем. Я попросил меня до моста подвезти. А поскольку к водителю у вас претензий не было, а были только вопросы ко мне, вот он и уехал.

Лейтенант так долго и внимательно смотрел мне в глаза, что я уже думал, что меня пристрелят при попытке к бегству.

— У вас в Москве что – все такие? – тихо спросил гаишник. — Нет, — отвечаю. – Только я и Рабинович.

Остальные еще хуже. В общем, меня отпустили с миром. Ребята оказались с чувством юмора и меня не пристрелили. Я с ними даже потом подружился. Не сразу, конечно. На следующий день выпил пару бутылок безалкогольного пива (здесь это большая редкость), специально проехал мимо них, был остановлен и отправлен на экспертизу. После неудачного для них теста на алкоголь, все объяснил, и мы заключили совместный пакт о ненападении. Мне теперь официально дозволена одна кружка пива за рулем, но только одна. Я же говорю, ребята оказались вполне с чувством юмора

Этот случай произошёл в период развитого социализма в годы моей службы в Н-ском разведывательном полку. В то время были очень популярны анекдоты про чукчей, про Брежнева и конечно садистские стишки.

И вот как-то раз, возвратясь из очередной командировки, я привёз но-вый садистский стишок. На следующий день представился случай блеснуть юмором. После обеда, в курилке возле столовой, я озвучил сей опус. Привожу дословно.

— Дочь пиротехника – девочка Рита

— Клитор ласкала куском динамита…

— Взрыв услыхали на улице Жданова:

— Клитор в Останкино, попа в Чертаново.

Вся толпа в хохот, до слёз. И только один Юрик С. не смеётся и вообще на его лице непонимание. Естественно мы его спрашиваем: "Юрик, ты, почему не смеёшься?". Ответ Юрика был очень прост (наберите воздуха, как говорит Ю. Задорнов): "Мужики, а я Москву плохо знаю!". Вся толпа просто выпала в осадок. Смеялись так, что даже окрестные вороны, всполошась, сломали антенны на местной метеостанции.

Естестственно, этим всё не закончилось. Ещё очень долго выражение "Москву плохо знаю" было крылатым. И на невразумительный ответ кого-нибудь, толпа дружно орала: "Да он Москву плохо знает".

Было это в начале 80-х. Приезжаю с дядькой в приграничный с Финляндией город. А тогда уже финны на своих машинах в Союз шнырять начали. Мы припарковались на площади и дядька пошел в столовую обед брать. А я, чтоб не париться, на улице жду. И вот картина. Подъезжает финн на иномарке, выходит из нее и прямиком в пивную. Заказывает две кружки и начинает пить. Эту картину наблюдает милиционер, здоровенный потц, на нем аж китель сзади трещит. Он радостно потирает руки, подходит к иномарке, выкручивает ниппель из колеса и остается ждать финна. Финн добивает вторую кружку, радостный вываливает из пивточки, подходит к авто и видит спущенный баллон. Ментяра жестами объясняет, мол нех в пьяном виде по Расеи колесить. Народ вокруг кучкуется, поглядеть, чья возьмет. Финн начинает что-то громко орать. На его призывный крик из магазина выходит жена и сует СВОИ права под нос менту. Народ начинает хихикать, скандал однако, международный. Далее так. Финн лезет в багажник и достает два насоса: электро и ручной. Чуть подумав, электро бросает в багажник, а ручной протягивает менту.

И тот под одобрительное улюлюканье и апплодисменты толпы начинает качать колесо. Вот так. А думаете сейчас менты поумнели?

Не моя, но мне понравилась.

Конец 80-х годов, тогда ещё Советская Армия, радиотехнические войска. При каждом подразделении в те времена имелись подсобное хозяйство. И вот как-то один поросёнок, бродя по позиции, задел пятачком оголённый кабеть и его, естнственно, тут же прибило на смерть. О гибели каждой скотины требовалось немедленно доложить

История случилась 31 декабря не то 94-го, не то 95-го года. Часов десять вечера. Идут два друга к месту празднования Нового года. Несут три приличные сумки (понятно, с чем). И вот остается всего пять минут пути, они уже предвкушают веселье, и вдруг… Рядом с ними, метрах в десяти, мягко тормозит милицейская машина… Оттуда выходит сержант, идет к ним. Мысли у ребят, естественно, самые мрачные — в лучшем случае денег стрясет, в худшем — Новый год в обезьяннике. Сержант подходит.

— Сумки поставьте.

Ребята покорно ставят сумки на снег.

К одному:

— Руки протяни.

Тот протягивает.

— Горстью!

Тот удивленно складывает руки горстью. Мент лезет в карман и… высыпает ему на руки горсть конфет! После чего поворачивается и идет к машине.

Приятели от удивления не могут сказать ни слова. От машины сержант оборачивается и произносит:

— Ну, ведь вы ждете в Новый год какого-нибудь чуда?