Эта история произошел очень давно, в 1990 году, мне тогда было 18 лет. Летом я затеял большое путешествие к бабушке: сначала поездом в Москву (нужно было узнать, поступила ли сестра в институт и донести какие-то документы), потом самолетом в Свердловск по своим делам, потом автобусом в Челябинск к одним родственникам, потом электричкой в Челябинскую область к бабушке. В Свердловск я летел на огромном лайнере Ил-86, он произвел на меня неизгладимые впечатления своим масштабом, комфортом и мощью.

Поездку "туда" я планировал дома, поэтому все заранее предусмотрел, а вот дорогу обратно мне пришлось организовывать "на коленке". В те времена не было интернета, поэтому узнать расписание рейсов и движения поездов можно было только в кассах или в самом аэропорту. Почему-то лететь через Москву мне не хотелось, и я взял билет на рейс Свердловск – Курск на самолет Ан-24, рассчитывая что из Курска в Белгород я доберусь быстрее. То, что этим я совершил ошибку — понял не сразу. Этот самолет летел всю ночь с двумя промежуточными посадками в Пензе и Куйбышеве и прилетал в 9 часов утра. Лететь на самолете этого типа – еще то "удовольствие", он ловит все воздушные ямы и очень сильно шумит.

Когда я стоял в очереди на регистрацию, ко мне подошел один офицер и попросил передать письмо своим родственникам в Курск. Сначала он подходил к другим людям, стоящим в очереди, но они отказались, а я – добрая душа – согласился. Письмо было в обычном конверте, я хоть и подумал про всякую нелегальную контрабанду, но поскольку привык думать о людях только хорошее – согласился. Мы договорились, что меня встретят в аэропорту Курска и я отдам им письмо.

Во время полета я пытался поспать, но мне это удавалось плохо. Во время одной из посадок я вышел из самолета и направился в аэропорт с целью прогуляться. Тогда времена были советские, поэтому не везде пассажиров возили под конвоем на автобусе к самолету и обратно, чаще всего пассажиры ходили пешком.

В здании было пусто, немногочисленные пассажиры мирно спали в зале ожидания. Погуляв по зданию, почитав расписание, я направился в коммерческий буфет. Но там меня огорчили цены на пирожные, стоимостью в 26 коп. , тогда как в государственных буфетах это же пирожное стоило 22 коп. Времена были советские, разница цен на один товар в разных буфетах очень сильно удивляла меня.

Не найдя ничего интересного я отправился обратно. Ага, пешком по летному полю. Сейчас такой фокус – самостоятельно выйти из здания аэропорта(!) ночью(!) на летное поле и пойти к самолету – не пройдет. Но тогда – легко, или мне так повезло. Я не запоминал обратную дорогу и поэтому когда на летном полу увидел два Ан-24, то растерялся и заметался, не зная, к какому же самолету мне надо идти. Одним словом я выбрал один из самолетов и пошел к нему. Дошел, смотрю – трап на месте, дверь открыта. Поднялся, зашел – в салоне полумрак, пассажиры спят. Нашел свободное место, вроде моё, сел и задремал. Через некоторое время самолет загудел и начал выруливать. В это время ко мне подошла бортпроводница и спросила:

– А вы куда летите?

– В Белгород, – ответил я машинально.

Бортпроводница напряглась и сказала:

– А этот самолет туда не летит.

Тут я перепугался не на шутку. "Блин! Ошибся самолетом! Надо было садиться в другой! "А самолет уже катится по рулежке, захотелось немедленно вскочить, бежать к пилотам с криком: "Остановите самолет, я выйду! "Но на всякий случай я спросил бортпроводницу:

– А куда он летит?

– В Курск, – ответила та.

– Да, точно! Мне тоже в Курск надо! – вспомнил я, что билет-то купил до Курска. Но бортпроводница не поверила и попросила предъявить билет. Я, на радостях, сразу показал ей билет и она ушла.

В Курск прилетели утром, ночной полет меня окончательно вымотал. В аэропорту меня встретили родственники офицера, я отдал им письмо, а они довезли меня до ж/д вокзала, так как города я не знал. На вокзале ближайших электричек не было, пришлось садиться на проходящий поезд. За 3 рубля проводница пустила меня в вагон и усадила на одно из боковых мест; я вытащил журнал и стал читать. Но усталость и бессонная ночь навалились на меня и я вскоре уснул.

Проснулся я, когда поезд подъезжал к Харькову. Еще были времена СССР, границы между Украиной и Россией не было, таможенников и пограничников тоже не было, поэтому будить меня было некому, а проводница только всплеснула руками и сказала: "Ой, забыла! "Делать нечего, пришлось ехать до Харькова. На харьковском вокзале я успел только купить и выпить поллитра сладкого морса и посмотреть расписание электричек до Белгорода. Ближайшая отправлялась через пару минут, поэтому я быстрее, не покупая билета, побежал к электричке. Ехать пришлось зайцем.

Домой я приехал вечером.

Брат притащил в дом фортепьяно. Теперь каждый день вся семья слушает его попытки научиться играть самому, без школы и учителя. Как это происходит? Брат садится за фортепьяно… Папа резко срывается по делам. Мама идёт к соседке пить чай. Я срочно ухожу гулять. И только кошка остаётся, но ей не страшно, она у нас глухая.

Решили поставить пластиковые окна. Лето, жара. Приезжают установщики, старый и молодой. Молодой с порога — хозяйка, чайник ставь, мы приехали! Старый раздалбливает оконный проём, молодой просит у меня какой-нибудь старый пододеяльник. Ну, думаю, мебель укрыть от пыли. Затем, говорит, в магазин схожу. Через десять минут из окна наблюдаю такую картину: тихий московский дворик, на карусельке катается мой работник, мужик 35 лет, обмотанный в мой пододеяльник (синий в белую ромашку), в одной руке бутылка пива, в другой красный воздушный шарик. Цирк уехал.

На следующий день окна нам ставила другая бригада.

Во времена советской власти существовала в Нукусе кормилица — обувная фабрика, планово и стабильно убыточная. Стали разбираться, что на ней не так, почему она планово-убыточна, и обнаружили следующее: фабрика выпускала партию обуви, отгружала её на торговую базу, включала себе графу произведенной товарной продукции и получала за неё деньги. Только не из торговли, а из бюджета, поскольку убытки были уже заложены в план и их покрывает казна. В следующем месяце база возвращала всю партию как 100-процентный брак. На заводе обувь переоформляли и, якобы устранив брак, опять отправляли на базу. Колесо крутилось, деньги из бюджета исправно поступали, и все были довольны".

— да, про великих художников. Случай вспомнил.

Была на одном заводе бригада электронщиков — начальник и два подчинённых. Однажды надо было им сделать штук двести небольших одинаковых электронных плат. Там надо сначала рисовать лаком дорожки, потом опускать в раствор.

Один из работяг это делать умел, второй нет. Сначала работал только первый. Потом начальник решил заставить и второго, и он с большим напрягом сел рисовать. За смену нарисовал штук двадцать, и показал их первому. Тот офигел от качества и сказал, что так нельзя. Художник обиделся и они вдвоём пошли к начальнику.

Начальник где-то с минуту рассматривал, потом произнёс:

— Пикассо! Падло...