Однажды, когда папы дома не было, Игорёк с другом достали с замиранием сердца отцовский спиннинг и решили научиться забрасывать самостоятельно, но так, чтобы никто об этом не догадался. К разочарованию приятелей, хоть на катушку и была намотана леска, заканчивалась эта конструкция не грузилом, а сиротливой петелькой, которая никуда лететь не хотела.

Порывшись на балконе в поисках грузила, пацаны не нашли ничего более подходящего, чем мешок морковки. Из мешка был извлечен снаряд оптимального размера и аэродинамики, который они и привязали к леске.

Первые забросы особой дальностью не отличались — морковка уныло падала на подбалконный газон. Но опыт приходил быстро, и через какое-то время Игорек совершил тот самый легендарный заброс. Морковка со свистом преодолела метров двадцать, отделяющие дом от дороги, и угодила аккурат в проезжающий по дороге грузовик, лихо обмотавшись вокруг зеркала заднего вида. Водитель, будучи суровым витебским мужиком, к этому факту отнесся в высшей степени наплевательски, то есть даже не снизил скорость. Ну подумаешь — что-то хлопнуло в ветровое стекло и к зеркалу приаттачилось — первый раз, что ли?

Таким образом, грузовик едет себе спокойно дальше по своим делам, а у Игорька, мертвой хваткой вцепившегося в отцовский спиннинг с визжащей на ультразвуковой частоте катушкой, заканчивается леска и начинается небольшая паника. Бросить спиннинг никак нельзя — от отца влетит.

Морковка отвязываться от грузовика не хочет. Грамотное вываживание столь массивного рыболовного трофея десятилетнему пацану явно не под силу — опыта не хватает. Леску 0.5 или 0.6 мм оборвать тоже не так просто, как может показаться.

В конце концов, леска заканчивается, и ужасающий рывок сдергивает Игорька с балкона четвертого этажа. К счастью, когда бОльшая половина его тела уже была за перилами, случились две вещи: спиннинг выскочил из рук, а друг ухватил Игорька за ноги, так что тот остался на балконе живой и невредимый, хотя и с некоторым передозом адреналина. Спиннинг проехал за грузовиком метров пятьдесят, потом засел в кусты и леска, наконец, лопнула.

От бати Игорёк потом все-таки своё отгрёб за исчезнувшую леску и намертво забитую песком, травой и собачьим калом катушку. Зато премия

Дарвина прошла стороной. Оно и хорошо — пусть ее американцы получают...

— Фиолетовое!

Не знаю, кто его научил и надоумил, но оттенков была масса.

К примеру.

— У меня сегодня настроение черное (черное не было плохим), но если мы сейчас купим пару сырков, оно будет зелёное (зелёное это было совсем чики-пуки и шик/блеск/красота).

Или рассказывал о событиях за день.

— У меня после тихого часа настроение было какое-то тёмно-синее.

— В цмик или в эржэбэ? — уточнял я из вредности.

— Чево? — переспрашивал шкет подозрительно, и объяснял. — В садике, папа! В садике!

Мол экой ты тупой!

Вообщем, это было весьма удобно. Я научился разбираться в тончайших цветовых оттенках, от "красный как ногти у НиныПалны" до "серо-зилёновое как колготы у Варварки".

Потом конечно забыл всё.

Помню такой эпизод.

Едем в электричке, напротив сидит краля, болтает по телефону. С подругой видимо.

И вдруг в ответ на какую-то её реплику произносит раздраженно в трубку.

— Да не пойду я! Почему-почему... Потому что! Настроение потому что — полное говно!

— Коричневое! — тут же поправил мальчик.

— Чевоооо? — не поняла та.

— Коричневое настроение! — терпеливо повторил он.

— Да, действительно!... — как-то сразу смутилась девица и добавила в трубку, косясь на шкета, — Вот тут поправляют, — коричневое. Коричневое у меня настроение.

Шкет одобрительно кивнул, и уточнил.

— Как говно!

Отвернулся к окну и потерял к девице всякий интерес.