Ну значит дегустирую я пивА, достопримечательности всякие осматриваю, Красную площадь, Тверскую, и т. п. Ну и как положено "в конце концов пиво подошло к концу". Кинулись мы искать место где бы можно было исправить ситуацию. Но центр Москвы есть центр Москвы, да еще ночь на дворе. До ближайшего известного "заведения" бежать очень и очень, а поблизости ничего не знаем. Решаем воспользоваться народными методами — ищем всякие подворотни. В нескольких подворотнях случались всякие обломы в виде чрезмерной плотности населения, милиционеров и прочих всяких неприятностей. А обстановка то накаляется до предела. Нужно что-то решать, иначе авария неизбежна.

И тут мы находим нечто подходящее — пробравшись через какую-то подворотню, мимо забора какой-то стройки мы находим весьма подходящее место. Освещение не навязчивое, я бы даже сказал интимный полумрак, ступеньки на крыльцо какой-то организации, практически никого нет, за исключением одного милиционера, но к нашей радости он нас не видит и делая свой обход скрывается за углом. Мы опрометью бросаемся к крыльцу, прячемся за ступеньками и обильно орошаем стену здания.

Облегчив свою душу, почувствовав себя человеком, я вновь вспомнил о том что следует рассматривать достопримечательности. И заинтересовал меня вопрос — а какую же это контору мы так высокохудожественно подмочили? Взбираюсь по ступенькам на крыльцо этого солидного здания, у двери висит золоченая табличка!

Теперь, как говорит Задорнов, наберите в грудь побольше воздуха, чтобы было чем смеяться. Набрали?

Готовы?

Читаю золоченую табличку на крыльце у входа в здание:

— - АДМИНИСТРАЦИЯ ПРЕЗИДЕНТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ --

.

Полиэтиленовый пакет со своими грязными футболками я прислонил к окну, облокотился на него щекой и сладко выпал из реальности.

Приехав в город, мы первым делом купили себе по бутылочке Колы, которой нам так не хватало на турбазе, где кроме спирта и самогона, вся остальная жидкость обитала в реке Волге.

Сидим себе на остановке около Сенного рынка в теньке, потягиваем коричневую дрянь и вяло рассуждаем о жизни.

Оглядываюсь вокруг, вижу вокруг обычную для этого района города грязь, бомжей, поворачиваюсь к Нортону и с эдаким осуждением говорю:

— Мля, ну тут и гадюшник! Сплошные синяки!

Нортон смотрит на меня, медленно сгибается пополам и начинает ржать. Я немного не в курсе, пытаюсь выудить из него причину гогота, но говорить он, ессно, смог только минут через десять.

Да и то выдавил только:

— Ты на себя-то посмотри!

Короче, глянув в боковое зеркало припаркованной рядом тачки, я усе понял. Пакет, который я использовал в автобусе в качестве подушки, содержал на себе какой-то рисунок, выполненный дурацкой синей краской. От трения о мою щеку вся эта краска ровнехонько переползла мне на лицо, сделав меня типа Терминатором — одна половина лица нормальная, другая наглухо синяя.

Пока мы покупали и пили колу, я находился к Нортону всегда одной, нормальной, стороной лица. После презрительной фразы о "синяках" я повернулся к нему той самой замечательной стороной, которая выдала во мне тыкскызыть другую грань моей личности.

Хорошо еще, что прозвище мне никакое после этого не присудили )))