на меня посмотрел, подумал, еще подумал и говорит:

— А куда тебе нужно?

— А я не знаю. Мне вот пришло, — протягиваю ему повестку, — и я пришел.

— А, так это на второй с половиной этаж, который между вторым и третьим, направо, прямо, направо, в четвертую комнату.

Я удивился. Как четвертая комната может находиться на втором этаже? А на первом их тогда сколько? Три что ли? Но потом вспомнил, что это — военкомат и пошел на второй с половиной этаж. Там уже сидела очередь пенсионеров военного профиля вперемешку с призывниками. Я подошел к одному из коллег по возрасту и спросил:

— Тут очередь или кто последний?

— Тут по фамилии вызывают. — сказал он, подумав. Я подумал и решил, что это логично. Более того, это даже хорошо, потому что по фамилии я могу быть и не последним, как это случилось бы в варианте с очередью. Я сел на стульчик, включил плеер и расслабился. Через час, коме меня, осталось всего двое. Когда и они ушли, я забеспокоился и заглянул в ту самую четвертую комнату. Там сидели три тетки, гоняющие чаи.

— Здравствуйте. А как же я?

— А ты кто?

Я представился.

— Меня вызывали. Вот повестка.

— А почему она у тебя?

—???

Оказалось, что повестку надо было сдать теткам немедленно по прибытии. Но, поскольку я пришел не в 8 часов, как все, а в 9, я об этом ничего не знал. К тому же я пришел позже не на час, а на час и две недели, так что меня там уже и не ждали. Еще оказалось, что я стоял два часа в комнату 4 только ради того, чтобы мне там сказали пройти в комнату 20. Усовершенствованная бюрократия — без расхода писчебумажных изделий. Комната 20 находилась через две двери от комнаты 4. Простояв часик в еще одной очереди, я, наконец, вошел. В двадцатой комнате теток было уже четыре и у каждой был свой стол с кучей бумажек (в четвертой комнате все три тетки обходились одним столом, чайником и тремя чашками). Пройдя к свободной тетке, я уселся на стул и протянул ей свои документы. Она взяла их и положила в лужу клея. Слава Богу, лужа была уже засохшей.

— Ну садись: В армию хочешь?

— Нет.

— Почему??? — искренне удивилась она. Я внимательно посмотрел на нее. Было не очень похоже, что она пошутила, поэтому я очень осторожно (я всегда осторожен с людьми, у которых: странные взгляды на жизнь) сказал:

— Человек я такой.

— Какой?

— Мирный.

Видимо это слово было для нее новым, поэтому она решила переложить с себя ответственность.

— Майору сможешь объяснить, почему?

Я подумал, что слово "объяснить" означает одно: один человек что-то говорит другому и тот его понимает. Ну, если с первой частью было все в порядке, то насчет второй у меня были смутные сомнения. Если меня не может понять тетка, которая даже не имеет звания, то что уж тут говорить про майора? Поэтому я честно ответил:

— Не смогу.

— Почему?

Вот это вопрос! Больше всего ненавижу, когда меня пытаются заставить подвести логическое обоснование под мои действия, желания и прочие проявления меня. В общем, я решил сказать что-нибудь непонятное и сказал. Что именно, уже не помню, но это подействовало, тетка перешла к следующему вопросу. Переход от вопроса "В армию хочешь?" к вопросу "А какая тебе нравится музыка?" меня настолько восхитил, что я даже не сообразил начать перечисление своих любимых исполнителей, количество которых непременно загнало бы тетку в глубокую депрессию, сказав просто:

— Всякая разная.

— Понятно. Меломан, значить.

Вот тут я просто офонарел. Такой реакции я настолько не ожидал, что: я даже не знаю. Последующий диалог был настолько скучен по сравнению с первыми вопросами, что я его и приводить не буду. После финала нашего весьма продуктивного общения, меня отправили по врачам. Первым был зубной.

— Жалобы есть? Садись в кресло. — сказал стоматолог, закуривая.

— Астма у меня. Бронхиальная. — сказал я, садясь в кресло.

— Это к терапевту. Рот открой. — сказал стоматолог, затаптывая бычок в пепельнице.

— Ааауоые. — сказал я, открыв рот.

— Два с дырками, остальные давно не чищены. Так и запишем. — сказал стоматолог, закуривая.

— И что? — спросил я, закрыв рот и встав с кресла.

— Ничего. — ответил удивленный моим вопросом стоматолог, затаптывая бычок в пепельнице.

— А. Ну тогда до свидания. — сказал я, выходя за дверь.

— Следующий. — сказал стоматолог, закуривая.

После этого я прошел еще пару врачей, потом еще пару, а потом пришел к терапевту.

— Здравствуйте, у меня астма.

— Жалоб нет?

— Есть, я же говорю, у меня астма.

— Других жалоб нет?

— Нет.

— Посиди в коридоре.

Я посидел в коридоре. Пару часов. Потом меня позвали на консилиум врачей, который, почему-то, возглавляла медсестра, которая и начала допрос.

— И давно у тебя астма?

— Не помню. Маленький был. А в карте не написано?

— А, ну да. — она уткнулась в карту. — да. Да. Точно. Ясно. Понятно. Так. Так. И часто у тебя приступы бывают?

Я начал вдохновенно заливать.

— Осенью и весной регулярно. Потому что все цветет и колосится, а у меняаллергия, которая, накладываясь на астму, дает множественные осложнения. Глаза слезятся, нос сопливится, горло кашляется, чихается, и т. д.

Медсестра взглянула на меня. Дело было осенью.

— Да, я вижу, вон у тебя и коньюктивит в левой глазнице наблюдается. Все правильно. Типичная картина наложения аллергии на астму с множественными осложнениями. Совершенно никуда (я так понял, что имелось в виду "к строевой службе") не годен.

Вот так все и было. Но самое смешное — это то, откуда был этот коньюктивит на самом деле. Есть у меня сестра, которой в те времена было не так уж много лет. Была у ней игрушка — пластмассовый Буратино с длинным жестким острым пластмассовым носом. За день до военкомата мы с ней поссорились, и она заехала этим носом мне в глаз. Слава Богу, нос был уже порядком ею обгрызен, что сделало его менее острым. Так что, вместо того, чтобы лишиться глаза, я заработал коньюктивит и отмазку от армии.