Сидим в компании, в которой, в основном, женщины. Неожиданно, одна из них начинает жаловаться на своего мужа. Все присутствующие внимательно слушают.

Рассказчица ищет сочувствия и понимания.

Её рассказ пестрит пикантными, интимными подробностями, касающихся только их с мужем взаимоотношений. Они, по большей части, носят уничижительный характер по отношению к нему.

Подруги кивают головами, поддакивая. Но чаще смеются над его слабостями и пороками..

В конце разговора, девушка поворачивается ко мне. Её интересует моё мнение. Скорее, мой положительный ответ. Мне жутко не нравится вся эта история, в принципе, и я молчу.

Чувствуя напряжение, ко мне оборачиваются все присутствующие..

— Когда то был Ной, — начинаю, — Тот, который уцелел с ковчегом. В конце концов, он спасся и оказался на суше. Не один, а вместе со своей семьёй, в том числе с сыновьями-Симом, Иафетом и Хамом.

— Возделывая первый в мире виноградник и собирая урожай, Ной не знал тогда ещё о свойствах вина. И поэтому, попробовав его, он захмелел и уснул в шатре. Проходящий мимо Хам, увидел совершенно обнаженного отца и тотчас побежал к старшим братьям и позвал к их шатру, чтобы они тоже пошли посмеяться над опьяневшим Ноем..

Братья пошли, но на пороге, отвернув взгляд, зашли задом, чтобы не видеть срама и накрыли отца покрывалом..

С тех пор, имя Хама стало нарицательным.

В помещении наступает тишина. Я никого не хочу судить.

И даю совет девушке:

— Лучше развестись с ним, чем открывать его исподнее для всех..

Одна знакомая рассказала.

Мама у меня была со своеобразным характером. Очень вспыльчива и очень отходчива. Папа это уже давно просек и никогда с ней в спор не вступал в первые минуты разногласия. Все равно, через пять минут перегорит, и все будет, как ни в чем не бывало. Когда мне было лет 10-ть, я тоже это просекла. А нужно сказать, что девчонкой я была очень шебушная и не очень работящая. Когда по субботам у нас устраивалась генеральная уборка (мама готовила на кухне, папа по хозяйству: где прибить-прикрутить, где сломать, старшая сестра занималась уборкой), я норовила под малейшим предлогом, например, сходить "за хлебушком", улизнуть из дому. Конечно, за это предполагались хорошие звездюлины. Но, все было просчитано.

Когда, уйдя из дому в 10-ть утра, я гуляла с подружками и возвращалась в 10-ть вечера, наказание было неминуемо. Но, все было продумано. Я звонила из ближайшего к дому телефона-автомата и говорила: "Мама, я иду домой". Трубку я опускала вниз и предоставляла несчастному телефону краснеть за мамины изыскания в русской словесности. Зато, когда я открывала дверь квартиры, мама спокойно говорила: "Иди ужинать".

Правда, долго еще кот прятался за шкафом, а собака испугано повизгивала.