С приходом к власти большевиков, "качать товарища" стал всеобщим развлечением. Скажем, на митинге выступает оратор: председатель бедкома, домкома, "любимый вождь" Л. Троцкий, а восторженная толпа в экстазе ревёт: "качать товарища! "И, хватали оратора, да так подбрасывали вверх, что у того кепка летела в одну сторону, калошы — в другую. Потом долго искали. Нет, не оратора, а кепку, калошы или другой какой-нибудь предмет одежды.

Позднее такой чести удостаивались военные, шахтеры, нефтяники, летчики, полярники, представители других героических профессий. Но, со временем, партийных вождей качать перестали. Ибо до них дотрагиваться было запрещено. За такие вольности, фамильярность, несознательных граждан могли отправить к белым медведям, а могли и к стенке поставить…

Весёлая забава "качать товарища" дожила до пресловутого застойного периода и приказала долго жить. Почему? Да потому, что "качать товарища", по сути, превратилась в инструмент интриг – к сведении счетов друг с другом и обрела дурную славу…

В начале семидесятых прошлого века, в одном военно-учебном заведении Минобороны СССР, произошел дикий случай. Фабула этой реальной истории такова:

…Жил-был начальник курса, подполковник — самодур и держиморда. Если из его фамилии убрать одну букву, то получиться его прозвище — "Подлянко". Да, он был настоящим сатрапом! Армейский "дуб" и карьерист "Подлянко" открыто лебезил перед командованием и даже не жестко, а жестоко давил на своих подчиненных, на военных – слушателей, а те отвечали ему той же звонкой монетой – ненавистью. У "Подлянко" была заветная мечта, спал и видел себя генералом. Если бы он своего достиг, тогда изречение великого хирурга Н. И. Пирогова было бы, в самую точку: "Нет в мире больших сволочей, чем генералы из врачей".

Но, "Подлянко", как говорят в армии: "Проехался рылом мимо взлётной полосы".

С ним приключилось такое, что он не попал, а вляпался в историю:

По завершении церемонии вручении дипломов на выпускном вечере, несколько десяток свежеиспеченных лейтенантов подлетели к бывшему начальнику курса, с криками "качать товарища "Подлянко! ", схватили его и стали подбрасывать вверх. Звучит дружная команда "раз! ", и "Подлянко" полетел в воздух, и с него слетела фуражка. Под команду "два! ", когда он руками воздух хватал, из его кармана выпала здоровенная связка ключей. А когда прозвучала "три! ", лейтенанты подбросили его с нездешней силой вверх и …разбежались.

Не в меру упитанный "Подлянко" с высоты птичьего полета звезданулся об асфальт и хрюкнул! Как говориться: "сам вдребезги, а калошам хоть бы хны! "В том смысле, что он целый месяц пролежал в госпитале. А лейтенанты – охламоны, виновники сей "забавы", имея в карманах билеты, удостоверения и диплом, прямо с плаца рванули, кто в аэропорт, а кто на вокзал, где в камерах хранения заблаговременно очутились их чемоданы…

Непостижимо – но факт: информация об инциденте, усилиями "доброжелателей" была доведена, как говорили в "приснопамятные" времена, "руководителям партии и правительства". По свидетельству очевидцев этот курьез несказанно развеселил многих на Старой площади. М. Суслов не разделял весёлый настрой товарищей и увещевал, дескать, необходимо провести следствие и строго наказать лейтенантов. Л. И. Брежнев утирая слезу, неожиданно его спросил: "Михал Андреич, а тебя никогда не качали? "А тот растерялся. В Политбюро наступила гробовая тишина. И вдруг, все присутствующие словно по команде стали хохотать еще сильнее…

По высочайшему велению, было принято мудрое решение: лейтенантов – оболтусов не наказывать, во всем виноват дурак — "Подлянко" который допустил их к своему телу, но сжалились над ним и ему было дозволено дослужиться до… пенсии. А самое главное: отныне подкидывать должностных лиц в воздух – "качать товарища! " было запрещено.

Благодаря курьезу с "Подлянко" появилось поговорка: "ТРИЖДЫ БРОСИЛИ – ДВАЖДЫ ПОЙМАЛИ" или "БРОСИЛИ ТРИЖДЫ, А ПОЙМАЛИ ДВАЖДЫ"

Лучше всего охарактеризовал он себя сам, закончив однажды свою речь на многолюдном комсомольском собрании фразой "Ну да, все люди как люди, а я как х@@ на блюде!"

Вот таким х@ем на блюде он и прибыл в воинскую часть. Это выяснилось уже через час – на всём складе для него не нашлось пары кирзовых сапог 47-го размера. Главным элементом нашей воинской подготовки в качестве младшего командного состава была точная наука шагистика. "Не пускать же его туда босиком!" — здраво рассудил старшина и разрешил приятелю ходить в его собственных сандалиях.

Первым взбесился майор Назарчук, увидев в стройном ряду сапог гражданские сандалии бесконечного размера. Если кто не знает, в армии строят по росту, так что в марширующей колонне приятель был на самом видном месте – правофланговым в первом ряду. Майор велел приятелю маршировать сзади колонны.

Следующим пришёл в бешенство уже полковник – по плацу усердно вышагивала аккуратная коробка курсантиков, а сзади неё, комично имитируя телодвижения колонны, с беспечной идиотской физиономией солдата Швейка шёл в сандалиях мой веснушчатый улыбающийся приятель двухметрового роста с буйными золотыми кудрями, аки пастух за стадом гусей…