Дело было на военке. Писали контрольную по топогеодезии — единственную за весь семестр. Т. е. , именно оценка по этой контрольной и будет определять общую оценку по всему курсу. Я думаю, не стоит объяснять любовь студенчества к военной кафедре. Дополню только, что военная кафедра помещалась за городом, на другом берегу реки, в лесу. Доехать до неё можно было лишь ОДНИМ маршрутом автобуса, который в зимнее время ходил крайне нерегулярно. Народу в него набивалось — как снега в тайгу. Да и пройти в неурочное время на эту самую кафедру было затруднительно — секретность ведь! Т. е. , если контрольную не напишешь на 3 балла — готовься к худшему. А теперь — сама история.

Написали мы треклятую контрольную и, замерев, ждём оценок. Материала никто, разумеется, не знал, поэтому тишина мёртвая. Наконец, майор, откашлявшись, начинает с начала списка. "Андреев — три! "О, блаженство! Андреев орлом глядит на нас, улыбаясь. Остальные завидуют. "Антонов — три! "Та же реакция. Двоек пока нет. Вдруг раздаётся "Асанов — два!". Мёртвая тишина. И тут с задней парты раздаётся крик отчаяния и боли, крик глухаря, подстреленного на взлёте, охотника, угодившего в собственный, но медвежий капкан. "[м]лядь!". Даже в те времена подобными словами на занятиях не бросались. Но майора, похоже, проняло и он, неожиданно подобревшим голосом (а может с ними только так и надо?!) роняет: "Ладно, три".

Присутствую на совещании в одном из подразделений органов внутренних дел Северо-Кавказского региона. Лето, жара. На трибуне выступает с докладом местный руководитель, зачитывая его со страшным кавказским акцентом по бумажке. Окна открыты. На ветке растущего рядом с окном дерева села ворона и стала громко-громко каркать, явно напоминая голос выступающего. Тот некоторое время старался не обращать внимание, но в конце концов не выдержал и сказал:

— Надоел, кыш, синичка [дол]баный!

Зал умер от смеха.

Году в 84-м после военной кафедры был на полуторамесячных сборах в Балаклаве. Пару раз нас брали на короткие выходы в море на дизельной подводной лодке проекта 613. В один из выходов лодка произвела учебный пуск торпеды. Торпеда должна была сама всплыть и кто-то ее должен был подобрать. Но не всплыла. Лежала на дне на глубине примерно 300 метров и трещала трещоткой. Была поставлена задача — найти и поднять торпеду. Пришел спасательный корабль с батискафом. С него и с лодки акустики определяли азимут на звук трещотки, штурманы рисовали треугольники на карте. Батискаф на тросе опускали в нужное место практически на дно. Те кто был в батискафе докладывали, что звук трещотки слышат, но торпеду не видят. Сами они определить направление на звук не могут. И так несколько раз пока не подошел День военно-морского флота и все ушли на парад. Торпеду списали.

Должны были 3-4 человека прыгать из Ан-26 с парашютом, и были они лётчиками... Оделись в лётную форму и погрузились в самолёт раньше пассажиров и экипажа. Но в этом самолете был сделан "закуток" перед кабиной, где ребята и обосновались.

Далее погрузили роту солдат во главе с капитаном. Далее погрузился экипаж. Взлетели...

На N-ной высоте открывается "кабина", и оттуда, ни слова не говоря, строем выходят люди в лётной форме и с парашютами за спиной (вояки думают, что это экипаж), открывают люк самолета и, опять-таки ни слова не говоря, а только улыбаясь — шасть друг за другом за борт.

Реакцию вояк можно только предположить...

Служивший в свое время в Афганистане:

— Призвали в армию. Но это не страшно. Дело в другом. В то время шла война в Афганистане. И как остаться служить на территории СССР, как не попасть в Афганистан?

Все волновались, шептались по углам. И вот настал день распределения по местам службы. Ночь не спали, обсуждали. И тут мне попался