зайчатины достать — заплати бабло и тебе скока хошь ушастого мяса привезут. Но захотел он сам, лично, зайца добыть, перед женой похвастаться.

Позвонил своему другу Петровичу, охотнику со стажем, объяснил, что ему нужно. Говно вопрос — ответил Петрович, — патроны ты знаешь, с какой стороны ствола вставлять, место, где зайцев — море, имеется. Так что будет у тебя завтра вечером на сковородке зайчатина, будет!

Следующим утром Петрович привёз Федю в лес. Я, говорит, здесь на полянке посижу, а ты иди охоться. Как зайца увидишь — стреляй ему по ушам, тогда и шкура целой будет, и из мяса дробь выкалупывать не надо. В шутку сказал, но Федя не понял.

Не прошло и 5ти минут, как Федя в лес ушёл — выстрел. Но Фединых радостных воплей не было слышно. Только кто-то стал ломиться в сторону поляны, посреди которой Петрович на пеньке сидел. Треск кустов, сухостоя. Не уж то, подумал Петрович, этот дурачок дробью в кабана или лося стрельнул, а им дробь, как и слону, только в ярость приводит, щемись от них куда подальше. Быстренько в ружье патроны с дробью на пули поменял и за дерево спрятался.

Уф-ф. Это Федя ломился. Выбежал на поляну, глаза с чайные блюдца, трясётся весь, в лес оглядывается и кричит: ""Петрович, что ему от меня надо-о-о! "". Выслушав немного успокоившегося Федю, Петрович выпал от смеха в осадки, то есть в снег. А было всё так. Не обманул Петрович насчёт моря зайцев, только Федя в лес зашёл — есть один, но выстрелить не успел. Ещё немного прошёл — второй. Таки да, попал ему чётко по ушам, как Петрович посоветовал. Заяц кубарем, фонтан снега. Только живой он, естественно.

Вскочил и, то ли от шока, то ли ешо по какой причине, побежал не ОТ Феди, а НА него. От такой психической атаки зайца (в Фединых мыслях — уже трупа) нервы у Феди не выдержали и он обратился в бегство, напугав ешо и Петровича. Вот так заяц двух мужиков напугал.

Фиг знает, чем всё закончилось. Историю я не дослушал — сошёл на станции и пошкандыбал в хорошем настроении на озеро рыбу ловить.

аж кисточки до глаз достают – сразу видно человек свободный и корпоративной этикой не связан. Жена – его ровесница — обычная женщина чуть старше средних лет.

Едем весело. Ему интересно рассказывать, как здорово гонять по просторам Монголии стада мелкого и крупного, но рогатого скота напрямую к нему на бойню, а мне — вставлять комментарии.

На горизонте возникает высокая гора с одиноким, но большим монастырем. Я и говорю:

— А вот и Ставровуни. Вы, по Вашим рассказам уже много где успели побывать по острову. Наверное, Вы и там были?

Она так расслаблено, со знанием дела:

— Конечно! Конечно, мы там были. Там ведь еще и мощи Христа хранятся.

У меня как взрыв перед глазами от таких слов – психологический шок резко переходящий в культурный. Но муж её не растерялся. Поворачивается к ней с переднего сидения, наверно, чтоб в глаза смотреть, и говорит эмоционально:

— Какие мощи Христа!!! Там!!! Частицы креста! – и набрав еще воздуха, добавляет. – Да и не были мы там!!!

Больше дама за всю экскурсию не сказала ни слова. И поступила, согласно мнения Аристотеля, весьма мудро.