Сразу после поступления в университет меня поселили в одну комнату с друзьями Валерой и Вовочкой. Проведя рекогносцировку и прошмыгнувшись по этажам, я познакомился с двумя барышнями. Одна из них была так себе. Но другая… Это была "не спетая песня"!!! Грудь, талия, ножки!!! Я был поражен и смят! Про себя я тут же окрестил ее Зайчиком. С целью закрепления успеха, пригласил девочек к себе в комнату на "рюмку чаю". Во время "чаепития" у моих корешков начали подозрительно поблескивать их паскудные глазки. После ухода гостей дело дошло до легкой конфронтации. Во избежание мордобоя между близкими, Валера — самый благоразумный из жинтыльменов – предложил разыграть "объект" на спичках. Учитывая численное превосходство претендентов, пришлось согласиться. По жизни я везучий и, соответственно, вытащил "счастливую" спичку. Еще немного выпив, я лег спать с твердым намерением назавтра Зайчика задрать.

Утром я проснулся от нечленораздельного мычания. Мой верный друг Валера от возмущения не мог сказать ни слова! Он лишь, как умная собака показывал рукой куда- то в сторону коридора. Очухавшись, я рванул за ним. Вломившись в комнату к новым знакомым, мы обнаружили Вовочку в постели Зайчика! Экстрагировав гада из девичьей кроватки, мы решили по — разику звякнуть ему в бубен. Однако, зашедшая на шум вахтерша, спасла его от справедливой кары.

Движимые обостренным чувством социальной справедливости, мы с Валерой двое суток не впускали мерзавца в комнату. Не знаю, где ночевал вероломный соперник (впрочем, что тут непонятного), но присутствия духа он не терял. Через некоторое время, сжалившись и впустив по крышу комнаты блудного (в прямом смысле слова) соседа, мы стали его воспитывать. Причем, нравоучения чередовали с подзатыльниками и пинками.

Через некоторое время Вовочка загрустил. Валера, проведя скоротечное дознание, установил, что нарушитель трехстороннего пакта подцепил ГОНОРЕЮ (я же говорил, что я везучий)!!!

На этот раз уже на нашей улице наступил праздник!!! Иезуит Валера многократно предлагал "коту помойному" идти сдаваться в вендиспансер, при этом, поясняя, что врач наверняка сообщит в деканат и Вовочку вытурят за аморалку. Герой романа, в свою очередь, ходил за мной, просил прощения за свой проступок и поскуливая слезно молил оказать ему скорую, братскую медицинскую помощь. Через пару дней я позволил себя уговорить. Вовочка метнулся по общаге, нашел сомнительное лекарство, шприц, которым пользовалось не одно поколение горемычных студентов, и тупые иглы к нему.

По плану санации я должен был ввести больному недругу пять инъекций в задницу. При этом потерпевший сильно нервничал и "колотился" (с бабами бы так)! Я успокоил его, заявив, что проколю курс, как нежная семнадцатилетняя медсестра!

Итак. "Операционная". На топчане жопой к верху лежит Вовочка. В углу комнаты в конвульсиях бьется боевой соратник и ассистент Валера. Над Вовочкой я – начинающий ветеринар со старым шприцем и отсутствием, какого- либо сострадания к пациенту. Оказывается, бицилин имеет обыкновение застывать в иглах (но мне-то об этом, откуда было знать?). С учетом этого, а также тупых игл для введения одной дозы приходилось делать по 10-11 дырок в похотливом самце. Вовочка лежал с волосатой окровавленной жопой и дико вопил:

— Какая ты нахрен медсестра!!! Ты же живодер х*ев!!!

Меня от хохота начинало колотить в такт с Вовочкиными подергиваниями, Валеру просто скручивало в его углу!

Указанная экзекуция через день повторялась. За пять сеансов мы полностью удовлетворили чувство мести, но уколы делать я так и не научился!

Афиши тут у нас навешали, артист приезжает... только вот одну из них заклеили чуть-чуть и гласит она:

Целкунчик — Борис Моисеев... воистину:)))

Про нимфоманок. Учусь я в Польше, живу в общаге. Душ, естественно, общий, один на десять человек. А в соседней комнате паренек-поляк Ярэк живет, девушка у него — прелесть: веселая, умница, но не в меру любвеобильная. Любится она с этим парнишкой по десять раз в день, судя по звукам через стенку. И до того она беднягу залюбила, что у него в последнее время синие круги под глазами появились (от недостатка белка, если кто не в курсе; какого именно белка, думаю, всем понятно ;о). Он просит пощады, она в слезы: "Ты меня больше не любишь, не хочешь" и т. д. Ну что тут поделать, приходится терпеть. Так вот моется она утром в душе, напевает что-то, я зубы чищу. И тут из комнаты выходит Ярэк в одних трусах, выжатый как лимон, а в руке у него... нет, не топор, просто чистые белые женские трусики. Подходит к душу и говорит ей: "Агнешка, ты чистое белье на кровати забыла".

"Белье? А ОНО МНЕ НЕ НУЖНО!" — кокетливо восклицает Агнешка, открывает занавеску и со смехом затаскивает Ярека в душ. Ей смешно. Но такого обреченно-тоскливого выражения глаз, как у Ярека в тот момент, я еще никогда в жизни не видел.

Знакомая рассказала, что ее подруга недавно в аптеке что-то покупала и стоящий впереди нее молодой человек спросил насчет презервативов. Ему ответили что мол нету. Тогда он спросил: "А может напальчники есть?"... Сквозь смех она тогда едва удержалась чтобы не посоветовать спросить еще о наличии пипеток...

Произошло это в моем солнечном детстве, когда родители, обеспокоенный моим будущим, отдали меня в секцию плавания. Плавать я, правда, так и не научился, но полезный опыт приобрел. Наш тренер очень не любил, когда кто-то опаздывал, и поэтому всех опоздавших ждала страшная участь: надо было если не проплыть, то продержаться на воде лишние 200 метров. И вот однажды я припоздал. Реактивно раздеваюсь в раздевалке, хватаю из пакета шапочку, трусы, мыло и мочалку, бегу в душ. В это время из душа уже выходит последний человек. Я судорожно споласкиваюсь, бросаю в угол мыло и мочалку, выбегаю из душа в басссейн и вижу, что все уже построились и тренер делает перекличку. Я, рискуя убиться на скользком кафельном полу, бегу и успеваю встать в строй перед тем, как называют мою фамилию. Слава богу, успел! Но вижу, что все, включая сурового тренера, просто умирают со смеху.

Ничего не понимая, я смотрю на свои руки: в одной руке — резиновая шапочка, в другой — трусы...