Мы не замечаем, как летит время... Как появляется седина в роскошной маминой шевелюре, которой так гордится отец. Как папа потихоньку ссутуливается под весом прожитых лет. Нет, он не жалуется, но все чаще растерянно глядит по сторонам-то ли в поиске очков, то ли пытаясь разглядеть что-то за пеленой прожитых лет. А ведь не так давно этот весельчак легко ломал кулаком кирпич, и мог пронести на плече больше километра без остановки хоть хохочущую маму, хоть мешок муки в пол-центнера весом, хоть кислородный баллон. Да и мама... нет-нет, она все та же хохотунья и хлопотунья, но... когда папа не видит, она долго смотрит на него с какой-то грустью, потом чмокает его в растущую лысину. незаметно в ящиках стола к запчастям от карбюраторов и релюшкам прибились упаковки лекарств, и это нашествие все усиливается.

Да и я, глядя на них, вроде абсолютно счастливых и спокойных, начинаю испытывать тихую, но непрестанную тревогу — когда-то это все закончится, неожиданно и неотвратимо. И пытаюсь я, как губка, пропитаться этим тихим счастьем впрок, чтобы потом его могли впитать мои дети...

Вернувшись с работы, муж, как обычно, пошёл мыть руки. Вбегает на кухню, где я грею ужин, свирепый: "Где он?! "Просто он "раскусил" меня: стульчак унитаза поднят, значит, мужик приходил в его отсутсвие. А я всего лишь помыла унитаз. Шерлок херов.

Когда-то в молодости мой приятель, возвращаясь с работы, купил жене цветы, так, без всякого повода...

Три дня она его пытала, как буржуины Мальчиша-Кибальчиша:

— Что случилось? Почему вдруг цветы?

— Так, захотелось сделать подарок!

— Нет, почему, должна же быть причина?

Теперь он обходит цветочные магазины стороной...

Латышский муж у нас считается хорошим приобретением. Он часто вырастает до приятных 190 см, работящ, не орёт и подолгу выдерживает тёщу. Готовит скучно, но в мытье посуды бесподобен.

Главный его минус – удивительная мимическая неразвитость. Не разберёшь порой, обижен он, радуется, или сознание потерял.

Одна знакомая рассказала: её латышский муж двадцать минут смотрел куда-то под стол, не шевелясь. Женщина его звала – он головы не повернул. Некоторое время она задавала вопросы

— Ты обиделся? Живот болит? Мама звонила? У тебя эпилепсия? Творог скис? Вспомнил Витьку? Так ничего же не было, мы просто поцеловались!

Жена сочинила сто видов катастроф, заново пережила свадьбу и развод. Он всё глядел под стол. Потом спросил очень спокойно, не кажется ли ей, что левый край скатерти немного ниже правого?