Поехал отдохнуть на Канарские острова, остров Тенерифе. Нервы намотаны, три дня пьянствовал в отеле, а потом жена достала, пора осмотреть достопримечательности. Вечером взял машину напрокат, утром опохмелился и поехали... Сначала дали круг вокруг острова, по- моему километров 300,(что поразило, впервые в жизни видел знак ограничения скорости перед туннелями — 120 км в час!)остановились в какой-то рыбацкой деревушке, поели очень вкусно морепродуктов, хорошо вмазали и поперлись домой. На следующее утро поехали на вулкан. В центре острова — высота 4 500 метров!

Машина наверху начинает чихать — кислорода не хватает! Наверху плато — залитое лавой! Километра 3 квадратных! Абсолютно лунный пейзаж! Там последнее извержение в 1972 году было. Лава не гладкая а все плато состоит из типа столактитов и столагмитов. И куча англичан и немцев, которых привозят автобусами с топориками и молотками. Ищут алмазы. Пыль стоит — неимоверная! Но рассказ не об этом.

Дорога туда — очень узкий серпантин. Слева пропасть — высотой иногда метров 700. Жена у меня заявила, что ее тошнит и всю дорогу ехала с закрытыми глазами. На самом ответственном участке вижу грот в скале и надпись — "Вино". Ну как не посмотреть? Отбрыкиваюсь от ноющей жены, захожу, а там огромный винный склад! Куча бочек на постаментах и ласковая девушка — продавщица! И все предлагает попробовать!

Пытаюсь объяснить, что я вроде как драйвер и типа за рулем, но она, обольстительница, ласково улыбаясь, говорит что это все фигня, и "полис — ноу проблем!".

Напробывался я там изрядно, с собой литров 10 набрал изумительных напитков. Жена, когда меня увидела, сказала, что дальше она лучше на осле поедет! Но все-таки удалось ее уговорить и погрузить в машину. Метров через 500 особенно крутой поворот. Притормаживаю, и вижу на повороте 2-х полицейских около мотоцикла. Останавливают меня жезлом. Первая мысль — ну п%%%%ц! Попал по крупному! Хоть бы тюрьму не дали, дел куча и сделка крупная горит, еле слинял на две недели! Симпатичный полицейский улыбаясь спрашивает: "В гроте был?" А че врать, говорю — был! Он говорит — "Двигайся!" и садится за руль. Проезжаем серпантин, мотоцикл со вторым полицейским идет следом, выезжаем на равнину. Полицейский вылезает из-за руля, садится на мотоцикл, говорит мне, что моя скорость не должна быть выше 60 км в час, и уезжает назад!

Вот это мент! Это Сервис!

В детстве ненавидела болеть. И не потому, что температура/ломота/кашляешь, а потому что вместо поддержки родители обрушивали на меня поток упрёков: "А как так можно? В школу пойдёшь при любой температуре!" Пропустить школу было чем-то страшным. Помню, когда не могла заснуть, ибо было очень плохо, встала померить себе температуру. Было около 38, но самое страшное для меня было то, когда родители проснулись, накричали: "Как завтра в школу пойдёшь?!" — и продолжили спать. Отвратительное чувство, когда неоткуда просить помощи... Когда пытаешься разбудить близкого тебе человека, а он презрительно говорит: "Я тебя отпрашивать не буду!" Но причём здесь это? Когда утром идёшь по морозу в школу и теряешь сознание на уроке...

Сейчас просто дико становится. Неужели школа действительно так важна? Неужели ради неё можно жертвовать здоровьем ребёнка? Как можно было спать, зная, что твой ребёнок болеет, и ничего не делать с этим? После жесточайшей ангины, которая дала осложнения, я очень боялась заболеть. До сих пор осталась обида.

О водительской солидарности. Дело было в далеком уже 1994 или 95 году, в Караганде. Времена были, сами знаете, какие: ни денег, ни счастья. Но, несмотря на обстоятельства, автомобилисты потихоньку размножались. Незадолго до этого приобрел в рассрочку старенький, 1972 года выпуска, Москвичок, и потихоньку, по мере необходимости, бороздил просторы.

В начале учебного года всех школьников погнали на какое-то внеклассное мероприятие. Четверо друзей тихонечко с него свалили. Классная руководительница, женщина лет 30, дабы такого впредь не повторялось, решила отреагировать жестко.

Она пропесочила этих ребят сама, вызвала к директору и пропесочила вместе с ним, затем все повторилось уже на педсовете. Круто досталось как самим прогульщикам, так и их родителям. А как апофеоз, она пообещала им неудовлетворительные оценки за год по поведению, с высокой вероятностью того, что детей из-за этого оставят на второй год.

Друзья-восьмиклашки справедливо посчитали наказание чрезмерным и следовательно несправедливым. Полгода деньги выдаваемые им на обед и на кино шли в копилку. А на 8 марта они заказали своей классной руководительнице самый шикарный букет роз какой только можно было найти в городе. И вложили туда открытку с текстом: "Никогда не забуду тех страстных и жарких ночей с тобой! Люблю тебя, богиня! "И отправили с курьером.

Зачем? Затем, что пока училка удивленно разглядывала букет, открытку, с наливающимися яростью глазами, читал стоящий рядом с ней ее муж.

Отрывок из книги Е. Рождественской "Жили-были, ели-пили... Семейные истории".

"Через минут сорок Гурченко вышла к нам в гриме любительницы абсента. Оделась. И тут поразила меня на всю жизнь:

— Мне надо порепетировать!

— Что? — не поняла я.

Репетировать фотографию, маленький сюжет? Казалось: принял позу, сделал взгляд — и всё.

— Где у вас зеркало? Мне надо пару минут побыть одной.

Она ушла и через несколько минут "репетиции" вернулась, чуть сгорбившись, немного шаркающей походкой. Села. Мне стало её жалко. У неё тряслись руки. Видно было, что ей необходимо принять дозу. Посмотрела на меня, явно не узнавая. Глаза в кучу, щель вместо рта, крючковатый нос, колтун черных, давно нечёсаных волос. Она тяжело облокотилась на стол. Подпёрла худыми руками осунувшееся лицо. И уставилась в пустоту, в себя, внутрь, в свои зелёные, абсентные, разъедающие мозг галлюцинации. Будто внутри включили какие-то видимые только ей картинки.

— Снимайте, — хрипло сказала она.

Казалось, ей сейчас понадобится медицинская помощь. Размытый взгляд в никуда, неслышное дыхание... Стало не по себе.

Сняла буквально с одного дубля, настолько всё было страшно и "в десятку".