Спортивное ориентирование – весьма своеобразный, но довольно полезный вид спорта. В юношестве я им занимался года три, и группа из нашего школьного турклуба в начале 90-х считалась весьма сильной по Москве. Самым интересным было участие в соревнованиях, которые организовывали разные турклубы. Каждый из них делал это немного по-своему, но по большому счету все это была классическая беготня на время по контрольным пунктам (КП), которые представляли собой небольшие пирамидки на деревьях с карандашами разного цвета. Проходили соревнования обычно в лесопарках. Со временем и это перестало быть интересным, т. к. уровень участников повысился до безобразия.

Начались поиски новых форм.

Сначала были организованы соревнования на велосипедах в лесу. С учетом появления транспортных средств протяженность маршрута организаторы забабахали под 30 км с 15 КП. Было весело, но корней на тропинках было до фига, поэтому половина участников вернулась ободранными, а многие – не на, а под велосипедами. Формат не прижился, потому что велосипедов было жалко и были они не у всех.

Потом наш турклуб организовал "подземное" ориентирование: штук 20 КП (небольшие игрушки) были зарыты в разных точках на небольшую глубину и замаскированы. Чтобы их найти, надо было или очень четко привязываться на местности или производить вскрышные работы на большой площади. Для каждой команды были зарыты свои игрушки и надо было принести именно свой набор. Это тоже было весело, потому что по лесу шарахалась толпа школьников с лопатами, оставлявшая после себя перепаханные площади с какими-то траншеями глубиной до метра, хотя КП зарывали сантиметров на 10 от силы. Часть ненайденных КП не нашли потом даже мы, организаторы. Этот формат соревнований тоже не прижился, потому что несколько раз нам потом пришлось ездить на этот землекопный полигон и закапывать следы соревнований обратно.

Однако кульминацией "нетрадиционных форм" соревнований стали соревнования, проходившие в районе Истры на майских праздниках, по-моему, 1991 года. Чтобы придумать что-то новенькое, его инициаторы устроили "мозговой штурм". Что они там принимали для выкручивания мозговых извилин, история умалчивает, а сами они запомнили только результат. Он выразился в том, что, во-первых, соревнования проводятся ночью, во-вторых, КП на каждой точке имеет разные и неизвестные заранее форму и сущность, и, в-третьих, победитель будет определяться по лучшему времени только среди тех, кто идентифицирует все КП (которых сделали 20 штук) и вернется до восхода солнца.

Результат был фееричен! Из 24 (по-моему) команд 13 или 14 вернулись не до рассвета, а к обеду, не найдя даже половины КП. Две команды не вернулись вообще (как потом выяснилось, они озверели от попыток угадать, как может выглядеть КП, плюнули на все и уехали в Москву на последних электричках), за что потом получили от всех люлей, т. к. об отбытии у нас было принято предупреждать. Остальные вернулись до утра, тоже не найдя часть КП, но многие почти наощупь, потому что фонарики сели у всех, а глаза, как выяснилось, не могут раскрываться до бесконечности, ловя единичные фотоны. Только три команды нашли 19 КП, и только одна команда нашла ВСЕ контрольные пункты! Наша! Мы бегали вдвоем с товарищем Леней и были жестко настроены на успех, потому что за нас в лагере болели девчонки нашей тургруппы, которые поехали с нами. Таких девчонок больше ни у кого не было!

Девятнадцать КП мы нашли часов за 6, свернув себе все мозги в попытке угадать, что может быть КП с точки зрения устроителей. Камнем преткновения оказался КП 14. Никто из встреченных и опрошенных даже отдаленно не понимал, что им может быть. Местом его потенциального нахождения оказалось заросшее чахлыми березками болотце со стоячей водой поперечником метров 200-300, которое было окружено лесом. Что в нем могло быть КП действительно было совершенно непонятно. За час мы прочесали его наощупь, извазюкались в хлам, нашли на его окраине что-то большое и вонючее, которое оказалось павшей коровой. Команды, которые дошли до болота, ничего в нем не находили и в конце концов уходили. Для нас с Леней это был последний КП и его надо было найти во что бы то ни стало – нас ждали с победой! Мы нагнули все чахлые березки, которые росли на болотце, осматривая их кроны, бороздили болото, ища подводные неоднородности, и имели такой вид, что все болотные, водяные и лешие ушли из района поисков от греха подальше. Все было тщетно. Когда начал сереть рассвет, мы вышли на берег и окинули ставшее таким родным это проклятое болото.

— Давай рассуждать логически, — предложил Леня, — что этим уродам могло примерещиться в виде КП?

— Какая-нибудь неоднородность в болоте должна быть, иначе в принципе тут надо все перекапывать, это невозможно! – говорю я.

Мы оглядели наше болото в поисках какой-нибудь неоднородности...

— Корова! – хором сказали мы и помчались к ней.

Корова когда-то была черно-белой животинкой среднего размера. Что ее занесло в это болото, откуда, почему она тут сдохла – на ней не было написано. Сдохла она недавно, но была уже не очень опрятная и немного папахивала. При свете утренних сумерек мы задумчиво обошли ее, собрались переворачивать, и вдруг я заметил, что у нее из пасти торчит маленький кончик желтой веревочки! Леня разжал палкой пасть, я дернул за веревочку – вуаля, вот оно КП! Им оказался обычный пластмассовый школьный пенал, в котором лежала записка маркером: "Офигеть! Нашли!". Мы засунули пенал в пакет, прихватив с собой еще небольшой подарок, кинули в рюкзак и на рысях помчались в лагерь, потому что уже скоро должно было появиться солнце. В лагерь мы успели! Среди всеобщего уныния вернувшихся команд наше появление прошло незамеченным (еще одни неудачники явились), но, когда мы уверенно и гордо прошествовали к костру судей и вывалили там все найденные КП и их описания, народ оживился и начал подтягиваться. Судьи все посчитали, поводили носами и ласково спросили: "А где КП 14?!". "А вот он! " — гордо сказали мы и достали пенал, привязанный к половине коровьего хвоста, отгрызенного какой-то собакой накануне, но не утащенной ею. "Офигеть! Нашли! ", — сказал главный судья, — "Это я такой КП придумал, думал, никто не найдет!". По итогам мы стали победителями.

Конечно, эти соревнования вошли в нашу тургрупную историю, пенал долго хранился в нашем клубе, а наши девчонки нами гордились и всем рассказывали: "Это они нашли КП в корове!". Что сделал главный судья с коровьим хвостом, который мы ему подарили на память – я не знаю...

Вчера вечером еду в метро. Выехали на улицу, перед станцией Измайловский парк поезд останавливается. Стоим...

— Граждане пассажиры, соблюдайте спокойствие... блабла...

Стоим три минуты. Выключили двигатели, стало холодать. Снова объявление:

— Граждане пассажиры по техническим причинам... блабла...

Тягостное молчание ( особенно в свете последних событий в дмд). Выключили свет. Народ напрягся. Проходит еще минуты четыре. И вдруг в тишине, напротив меня ребятенок лет пяти, грооомка так, сокрушенно вздыхая, глядя в пол:

— А ЕДЫ-ТО НЕТ... ТАК ДО КОНЦА ЖИЗНИ ГОЛОДНЫМИ И ОСТАНЕМСЯ. ..

... и пассажиры расслабились...

В конце 80-х — начале 90-х годов служил на Северном Флоте некий капитан-лейтенант. И был у него один очень строгий начальник-адмирал, временами даже и весьма злой (то ли командир базы, то ли кто-то из высоких чинов штаба флота). Он придирался ко всему: то личный состав плохо выглядит, то корабли блестят тусклее солнца, то документация в полнейшем

Тут по ящику про молнии рассказывают, и вспомнилась пара моментов.

В Рижском Политехе 1970-1980-х была совершенно гестаповская кафедра электротехники.

Это зверьё драло всех и вся, а том числе и по грозозащите.

1. Моя мама была родом из довоенной белорусской деревни, и при любой грозе требовала закрывать окна.

"Чтобы молния не влетела". Я, как продвинутый и начитанный пионер, а позднее комсомолец много раз и безуспешно объяснял ей, что молния не летает, а лупит сверху вниз, открытое окно ей пофиг.

И вдруг эти, с кафедры, рассказывают, что тёплый воздух, поднимающийся из открытого окга или двери может создать ионизироавнный канал до сотни метров высотой!

И оно таки действительно может прилететь. Прямо в окно.

Прости меня, мама.

2. Мы рассчитываем все эти контура, зарытые в землю, конуса защитных зон молниеотводов, и т. д. и т. п. , сдаем зачет, и уфф...

Препод встаёт, и двигаясь к выходу вдруг останавливается, оборачивается и произносит "... всё это так, но при строительстве Останкинской телебашни молнией убило рабочего у подножья, когда эта конструкция, обвешанная стальными тросами достигла высоты более двухсот метров.. . "

И вдруг как-то нехорошо и тревожно стало после свежесданного зачёта.

Приехал на рынок за курткой, зима близко.

Ну, выбрал, поторговался, купил, продавец спрашивает, что ещё нужно, я говорю — джинсы. Продавец курток отвёл меня к продавцу джинсов и сказал ему, что нужны джинсы по очень хорошей цене.

Я выбрал джинсы, спрашиваю у продавца:

— Сколько?

— 5000 рублей тебе, по братски!

— Ты с дуба рухнул, какие пять, полторы!

— 3500, последний цена, для тебя. Это же "Армани"!

— Были бы "Montana " или "Wrangler", я бы купил.

И пошёл в другое место. Ну, я понимаю, что в цену джинсов включена доля продавца курток, но, если бы отдали джинсы за 2500, то я бы купил, но продавец упёрся.

Купил джинсы в другом месте, за нормально. А на выходе встретил продавца курток, он меня спросил, купил ли я джинсы у его друга. Я ответил, мол, купил, отличные джинсы твой друг мне нашёл, и всего — за семь тысяч!

Пусть разбираются теперь между собой. Я подлый, оказывается.