Я их понимал и поэтому на них за это не огорчался.

Специфика моей службы состояла в том, что практически вся работа выполнялась по ночам, так как комбат ставил задачи вечером, после того, как ему самому нарежет задач командование, и исполнить все надо было к утру. То есть [фиг]ачил я по ночам, изготовляя кучу всяких планов, конспектов, графиков, карточек, постовых ведомостей и прочего-прочего.

Делал я все неплохо и комбат во мне души не чаял, так как благодаря мне за документацию он не переживал. А от вечно пьяного начальника штаба батальона толку было мало. Но комбат был единственным в батальоне, который ко мне хорошо относился. Для всех остальных я был занозой в жопе, раз[гиль]дяем, "ох[рен]евшим компьютером" и просто раздражителем.

Причиной было то, что я не ходил в наряды, в караул, не выходил в поле, не [дол]бался с танками и прочей техникой. Сразу после завтрака, когда весь батальон убывал на занятия или еще куда, я, если не было срочных задач, отсыпался в располаге на койке или в каптерке на бушлатах. Когда перед ужином уставший и грязный батальон возвращался в располагу, я в тапочках с опухшей от сна рожей шел в умывальник. Ну за что было меня любить?

В тот день комбат внезапно вернулся в казарму сильно не в духе. То ли документы какие забыл, то ли че, сейчас не помню. Дневальный на тумбочке огреб свою порцию [ман]дюлей, но этого было мало. И тут ему попалась на глаза моя спящая харя. Высказавшись в тему, что если мы еще раз пойдем в

Чечню, то он сам сдаст меня нохчам на мясо, потому что толку от меня мало, комбат развил свою мысль дальше и велел мне, раз я ни х[рена] не делаю

(а раз батальон на учениях, то работы у меня не было), то он дает мне задание подготовить окна казармы к зиме, то есть промазать стыки в рамах мастикой. Мои возражения, что мастики нет, были прерваны тычком дубинки

(милицейская ПР-73, комбат с ней не расставался), а окончательно убедился в своей неправоте я после пендаля под сраку. М-м-мда... Задача поставлена, надо выполнять. Направившись в каптерку я разбудил каптера, который так же, как и я в отсутствие батальона нагло давил массу на бушлатах. Мои переговоры с ним ни к чему не привели, он не согласился менять мастику ни на сгущенку, ни на [ман]дюли, мотивировав тем, что ее просто нет. Выбесил. Я ему сообщил, что мастику я у него в каптерке найду, но если я сделаю это без его помощи, то он жестоко пострадает. И вот перевернув первый же шкаф и разогнав крыс, которые из под него разбежались, я в самом низу под каской нашел здоровенный кусок мастики размером с человеческую голову. В ярости я тут же контузил каптера.

Найдя двух свободных праздноспящих дневальных, я им поставил задачу на промазывание окон в казарме, а потом, вспомнив виновника моего хорошего настроения, присоединил к дневальным и каптера. Сам же лег спать.

Проснулся я от мощного и ужасно болезненного удара резиновой дубинкой по спине. Открыв глаза я увидел, что надо мной стоит комбат и замахивается дубинкой для второго удара. Я не стал испытывать судьбу, нырнул под койку, ужом проскользнул еще под пятью койками, и только потом осторожно высунул голову и поинтересовался: "Т-щ майор, за что?". Ответом мне была нецензурная брань, общим смыслом которой было то, что мне необходимо подойти к окну и посмотреть, чем я замазал окна. Приблизившись к окнам я обнаружил замазанные стыки в рамах. На первый взгляд все хорошо, не идеально, но терпимо, щелей нет, каптер с дневальными с задачей справились. Продолжая соблюдать безопасную дистанцию и поинтересовался, а в чем, собственно, дело? В ответ комбат, помахивая дубинкой, сказал:

"Ты, с@ка, посмотри, чем ты замазал — это ж пластит!". И тут у меня мороз пробежал по коже. Я присмотрелся: действительно, пластит! Для непосвященных: пластит — чрезвычайно мощная взрывчатка, применяется в активной броне на танках для разрушения кумулятивной струи. Видели наверное, на наших танках такие коробочки по всей броне? В этих коробочках и есть пластит. Говорят, пластит — аналог пиндосовской С-4, но сам не знаю, врать не буду. Его чрезвычайно трудно заставить взорваться, можно стучать молотком, поджигать — бесполезно. Только детонация. На вид пластит как оконнная замазка: желто-коричневого цвета, липкий и тянется. Наши механы тихонько снимали пластит с танков и зимой жгли его маленькими кусочками чтобы согреться: горит долго и жарко, и дров не надо. И именно на нелегальный запас я и наткнулся в каптерке, каптер сам об этом ничего не знал.

Комбат орал: "Ты, скотина, всю казарму заминировал, осталось только взрыватель вставить! ".

Вот так я случайно побыл в роли сапера и "заминировал" всю казарму.

подкатывает к миловидной кошечке. При этом обычно грозный хищник и охотник ведет себя необычно: наклонив голову, мелко семенит, по спирали приближаясь к ней, и нежно воркует без остановки:

— Мур-мур-мур...

Ну, правда, кошка действительно была такая вся из себя кошачья барби.

Тут Мурзик видит меня, погромыхивающего ведром. Он преобразился мгновенно: вздыбился, выгнул спину, зашипел, угрожающе бочком шагнул ко мне и поднял лапу.

Ну, думаю – подыграю котейке. Почтительно обошел его шагов за пять, подмигнул. В ответ, показалось, подмигнул и он, и снова к кошечке:

— Мур-мур-мур...

Через минуту иду назад, смотрю: они лапа-об-лапу уже удаляются на соседнюю заброшенную дачу – кто устоит перед таким ласковым, но грозным зверем?

Сготовили ужин, сели с братом есть, покормили Вольфа. Вдруг слышим истошный, полный тоски прощания с жизнью кошачий вопль: кто-то убивает нашего кота!!!

Говорят, в экстремальных ситуациях открываются сверхвозможности: через секунду, не сговариваясь, мы вырвались из дома спасать Мурзилу. При этом неизвестно как, но в руке у меня оказалась мотыга, у брата – топор.

Впереди, естественно, выскочил Вольф.

Воображение рисовало извращенных садистов, пытающих нашего кота.

НО! Оказывается, со всех окрестностей собрались претенденты на эту прекрасную кошечку. Их было реально около дюжины. В самый напряженный момент, когда Мурзик понял, что сейчас его будут бить, возможно, даже ногами, он и издал этот вопль.

На мордах и в выпученных глазах котов явно читалось полное и абсолютное офигение: через считанные секунды на "стрелку" ворвались мурзиковы "братки".

Первым, сиганув через калитку, на заброшенную дачу влетел Вольф и сходу кинулся в атаку, следом с боевым криком, размахивая мотыгой и топором, ворвались мы с братом.

Вольф никогда не кусал кошек, так как дружил с Мурзиком. Поэтому, догоняя замешкавшихся "женихов", он поддавал им под брюхо носом. Те, совершив в воздухе сальто или более крутой акробатический кульбит, смачно шмякались метрах в трех или врубались в заборы и кусты.

Посредине всего этого побоища сидел Мурзик. Он был спокоен, глаза сияли гордостью за свою "бригаду".

Через несколько минут все было окончено. Мы, смеясь, отозвали Вольфа, пошли в домик. Кот остался насладиться плодами победы.

P.S. Ночью ему все-таки набили морду. Видимо, ушел далеко от дачи.

Кошечка навещала его еще почти две недели, пока однажды ее не выследил и прогнал Вольф. Все это произошло на глазах Мурзика. Он два дня гнобил за это собаку – как только тот пытался прилечь поспать или просто отдохнуть, Мурзила, противно мяукая, сгонял его. На ночь приходилось выставлять кота из дома, чтобы пес (да и мы) могли спокойно выспаться.

Через два дня Мурзик познакомился с другой кошкой и простил друга.